Отладочный марафон

Claudia Kasper Отладочный марафон

Треск клавиатуры, голова в тоске

А душа уже взлетела вроде

Для чего мы пишем кровью на песке?

Наши письма не нужны природе

(Б. Окуджава)

Иногда Х. становилось невыносимо одиноко и не хватало друзей из того давно ушедшего времени, когда все еще только начиналось. Последние годы для него существовали только коллеги. Вскоре после того, как Дэвид Боуи смыл с лица боевую раскраску, а в Калифорнии был собран в гараже первый Apple, дни превратились в череду бесчисленных кружек с кофе, сосисок сомнительного качества и гор винчестеров, видеокарт и дисководов, которых нужно было смонтировать и распределить по отделам "Астры". Они собирали, программировали, тестировали компьютеры — по десять, двенадцать и больше часов за раз. Рожденные вовремя, тогда еще они могли быть универсальными специалистами молодого ремесла и имели уникальный шанс взрослеть вместе с машинами. Не все вышли из этого процесса победителями. Без особого удивления воспринимались известия о поехавших крышей, спившихся или просто исчезнувших в одночасье с горизонта соратниках. Иные просто уставали — сдавались и ограничивали себя, удобно устраивались на теплом местечке и по происшествии десятилетия образовали костяк мощной армии "незаменимых" на фирмах. Только малая часть сохранила последовательную верность выбранному пути, восторженно встречая новшество за новшеством. Казалось, что их пытливый ум вооружился сапогами-скороходами, никогда не поддаваясь при этом на искушение самодовольно обозреть достигнутое.

Но самозабвенный полет не мог продолжаться вечно. Постепенно становились заметны первые признаки износа и проявлялись они всегда одинаково. Первыми сдавались доспехи бравых рыцарей высоких технологий. Где-то в конце семидесятых они по-видимому заложили стратегические запасы джинсов и футболок, как будто с целью раз и навсегда решить проблему одежды. Некоторым удалось даже, в последнем пробуждении инстинкта самосохранения, купить собственную квартиру, но многие так и остались в дальних комнатах разнообразных общежитий — те, кто вообще смог покинуть родительский дом. Пропитанные кофеином, отравленные случайной едой годы требовали свое и мозг неохотно начинал рационализировать повседневные житейские мелочи. Регулярные счета оплачивались все позже, комнатные растения засыхали, а со стен начинала облетать краска. Только талант и знания сияли по-прежнему — все утонченнее, разветвленнее, совершеннее. В это время уже мало кто мог с ними сравниться. Коллеги редко были в состоянии оценить настоящую красоту их решений, и к одиночеству приходилось так или иначе привыкать.

Х. сидел у южного окна большого офиса рядом с обшитой деревом несущей колонной. Когда Алиса первый раз оказалась в этой части помещения, ее внимание сразу же привлекла удивительно частая дробь клавиш: бесчисленные пальцы, подобно ливню барабанившие по клавиатуре. С любопытством заглянула она за перегородку, чтобы оценить количество печатающих рук, но увидела одного лишь Х. в черной джинсовой куртке, и тот и другая одинаково вневременные и несокрушимые. Лет под сорок, он казался пришедшим сюда вместе с первыми персоналками, хотя некоторые упорно перешептывались о проведенных им еще до того годах в подвале перед фирменным мейнфреймом. Сам он рассказал Алисе как-то в угаре корпоративной вечеринки, как еще пятилетним карапузом играл в гараже своего дяди настоящим IBM'овским перфоратором.

Большую часть времени он жил на пицце и ей подобных пищевых суррогатах, целиком и полностью следую неписанным правилам своей касты. Но подлинным горючим служила безостановочно и беспорядочно развивающаяся компьютерная техника. Обделенных талантом он не принимал всерьез, намеренно отграничивая себя от них. Карьеру в смысле повышений, существенных прибавок к зарплате или, упаси господь, руководящей должности Х. не сделал, да и не ставил никогда перед собой такой цели, но тем не менее оказался на особом положении в офисе.