Отличница для чудовища

Так. Стоп! Какой ребенок? Откуда? Камин, кресло? Где я могла видеть такое? Я распахнула глаза и напоролась на черные, полыхающие сейчас страстью глаза Стэпана. Ого! А я уже научилась распознавать оттенки черноты его глаз? Интересно, а он что, тоже видел эту картинку в моей голове? Или я опять громко думала? Наверное, да, но мать моя женщина! Вот это страсть! Да он же хочет меня! А я то, глупая женщина, ещё сомневалась, нравлюсь ли я ему! Нравлюсь – это совсем не то слово, которое говорят про двух взрослых уже людей! Нравиться может мальчик в детском саду или начальной школе, но только начальной, потому что даже уже учащиеся средней школы знают, что такое первая любовь.

Стэпан опять первый отвел глаза и зашел в свой кабинет. И тут же прилетело сообщение в чат от Арчибальда: "Будьте добры два кофе". Я машинально глянула на часы:

– А, ну да, по расписанию прием кофе!

А вот в холодильнике на кухне меня ждал сюрприз номер два. Там на полке лежал шоколад и печенье. Пока кофемашина делала кофе для мужчин, я рассматривала плитки шоколада и чувствовала себя пятилетней девочкой в магазине "Детский мир" у витрины с куклами. Попробовать хотелось все и сразу! А ещё, я с интересом рассматривала надписи на обертках. И было что почитать, скажу я Вам! Я читала названия на шоколадках, и меня не покидало ощущение, что я листаю кулинарную книгу Елены Молоховец.

"Шоколад молочный с истолченным миндалем" – клянусь, именно с "истолченным" и было написано.

"Шоколад горький с добавлением глазурованного миндаля" – ого! Кажется, Мирта говорила, что в их мире миндаль стоит баснословно дорого, а здесь он ещё и глазурованный!

"Шоколад молочный с померанцевым мармеладом" – это что ж за померанцевый мармелад? Надо будет потом прочитать.

"Шоколад с истолченным фундуком и дольками цуката из апельсина красного", – это ж надо было так написать!

Да у меня только от названий потекли слюнки. А это я ещё и шоколад не весь пересмотрела, и до печенья не добралась!

Кофе тем временем сварился, и я понесла его в кабинет на подносе, положив на него же и одну из плиток шоколада. Подойдя к двери в кабинет, я мысленно обратилась к Арчибальду с просьбой открыть мне дверь. Признаюсь, хотелось проверить, на каком расстоянии он мысли мои слышит. Услышал. Открыл и даже чуть улыбнулся! Ах, ты ж! Красив, так, что аж дух захватывает! Надо их с Ингушей, что ли, познакомить. Мне кажется, она ему обязательно понравится. Дверь мне Арчибальд открыл, а впустив меня, вдруг сказал:

– Кристина, я должен уехать. Вернусь так быстро, как смогу. Но, скорей всего не раньше вечера. И спасибо за кофе! – улыбнулся своей обворожительной улыбкой и вышел из кабинета, забрав у меня свою кружку.

– Ваш кофе! – я прошла к столу, за которым сидел Степан Арнольдович, – и я взяла на себя смелость, предложить Вам шоколад.

– Это лишнее. Шоколад весь куплен для Вас, Кристина, – он чуть улыбнулся.

– Спасибо! Мне очень приятно. Правда! Названия на обертках звучат, как песня, его хочется попробовать весь и сразу!

– Любите сладкое?

– Очень! А в определенные дни я ем его килограммами, – я смутилась.

Вот всегда так – сначала скажу, а потом думаю! "Нет, ну, ты вообще нормальная, Кристина Игоревна, ты еще свой цикл начни с шефом обсуждать!" – обругала я себя мысленно.

– И Вы не стесняетесь признаться в том, что любите сладкое? – Степан Арнольдович смотрел на меня с любопытством.

– Нет. А должна? В Вашем мире любить сладкое это стыдно?

– Нет, но наши женщины предпочитают делать вид, что их стройность от природы, а не потому, что они отказывают себе в удовольствии.

– В нашем мире тоже есть такие. Все мы разные. Но одно могу сказать точно: нам всем нравится, когда мужчины говорят нам комплименты.

– Только говорят или ещё и подарками одаривают?

– Ну, подарки, тоже, конечно, играют свою роль. Мне кажется, всем женщинам нравится их получать. Вот сегодня, увидев шоколад и прочие сладости, я счастлива. Мне никто и никогда не дарил столько и сразу! Спасибо. Мне очень приятно! – и я благодарно улыбнулась и вышла, получив в ответ на свою улыбку такой жадный взгляд, что меня пронзило насквозь.

Могла бы – выбежала бы, честное слово! Долго находиться в одном помещении с мужчиной, который так явно тебя хочет – это нелегко, скажу я вам! А Степан Арнольдович именно хотел! И я не была уверена в том, что не наброшусь на него с поцелуями сама, если не дай Бог, останусь с ним наедине. Я никогда не реагировала так на мужчин. Хотя, ни один из мужчин никогда и не смотрел на меня таким жадным взглядом.

Наш физрук тоже смотрел на меня жадными глазами. Но его хватило ровно на один день. Потом я уже не могла пройти мимо него спокойно. Он постоянно пытался меня облапать: обнять, под локоток взять. Его прикосновения вызывали у меня только одно чувство – мерзость. Взгляды физрука были пошлыми. Под прожигающими же взглядами Степана Арнольдовича я плавилась как свечка. И точно так же могла и вспыхнуть.

Да что ж за ерунда то со мной творится в его присутствии? Это, конечно, хорошо, что у них там принято, чтобы женщина первая целовала! Ну, не на работе же!