Отличница для ректора. Запретная магия (СИ)

В приоткрывшуюся дверь просовывается светловолосая головка и окидывает меня ревнивым взглядом.

Какая прелесть! А за Дельтиго-то теперь приглядывают!

На задворках воспоминаний всплывает картина того, как ночью, когда нас всех уже доставили в лазарет, сквозь оцепление гвардейцев прорывалась блондинистая менталистка. Она была настроена так решительно и воинственно, что парни терялись. Ну не силу же им применять.

Рамис под моим насмешливым взглядом, будто, почувствовав, о чём, я думаю, неожиданно очаровательно краснеет.

— А я ничего такого, — разводит он руками. — С тётушкой разговариваю…

Паяц!

Девчонка манит его пальцем, и, бросив на меня извиняющийся, но подозрительно счастливый взгляд, Дельтиго покидает палату.

Я обращаю взор на Кристиана.

Пять дней назад ничего не предвещало, что появившийся из портала черноволосый наглец станет мне настолько дорог. А сейчас я сижу у его постели и делаю вид, что не разглядываю его пушистые ресницы, идеальные скулы, волевой подбородок и твёрдую линию губ, которые могут быть такими мягкими…

— Ты невыносим, — озвучиваю я приговор.

— Но ты обещала переехать ко мне в спальню, — не открывая глаз, вполне бодро отвечает этот притворщик.

— И давно ты очнулся?

Кристиан распахивает ресницы, и я попадаю в плен его горящих глаз.

— Я всё ещё не в себе. С тех самых пор, как увидел тебя впервые.

— Ты всё-таки хочешь сказать, что влюбился в меня с первого взгляда? — скептически уточняю я.

— Со второго, — честно признаётся Кристиан. — Меня сразила твоя сорочка, а наглый вопрос, что тебе будет, если ты никому не расскажешь, окончательно меня покорил.

Кто ещё наглый?

Заговаривая мне зубы и отвлекая моё внимание, этот манипулятор перетянул меня к себе на постель и уже вовсю распускает руки, обхватив меня за талию и прижимая к себе.

— Ты даже не представляешь, как я за тебя испугался. Мне очень хочется тебя выпороть, Джем, но, боюсь, это кончится супружеским долгом, — бормочет он мне в шею, щекоча её щетиной и рассылая по моему телу мурашки. — Как ты могла пойти за Смионе?

— Я не собиралась, — оправдываюсь я, понимая, как глупо это звучит.

— Не собиралась она! Ладно, хоть Дельтиго позвала, если бы не Бену, не спускавший с тебя глаз, мы бы искали вас дольше. С Катарины сняли стазис и установили за ней слежку. Нам и в голову не могло прийти, что ты станешь её преследовать.

— Но почему вы мне не сказали? — собираюсь я возмутиться и устроить первый семейный скандал.

— Не успели, — вздыхает Кристиан. — Кассиану только доложили, что Смионе очнулась и, посетив свои покои, отправилась на бал. Мы решили, что она выведет нас на сообщников.

— Я тут прочитала про последствия одного ритуала. Больше тебе ничего не удастся замалчивать.

— Придётся с этим как-то жить. Должен же я научиться делать жене сюрпризы, — Кристиан перекатывается и нависает надо мной. Ты повела себя глупо. Обещай, что больше ты так не поступишь, — требует он.

— Ни за что! — клянусь я, и, кажется, мой лорд удовлетворён, потому что взгляд его снова прикован к моим губам.

— Теперь ты больше не хочешь меня отшлёпать? — с надеждой спрашиваю я.

— Очень хочу, но не здесь, — Кристиан покрывает поцелуями мои ключицы. — Сейчас мы отправимся ко мне, и уж там…

Как всегда, в объятиях Кристиана я забываю обо всём. От его прикосновений я загораюсь неутолимым огнём, но…

— Кажется, Кассиан собирался тебя навестить и главный целитель… — лепечу я, подставляя шею для поцелуев и запуская пальцы в шелковистые вьющиеся волосы.

— Ну уж нет! — фыркает больничный бунтарь. — Портри итак забрал нашу главную ночь.

— Будут следующие. А тебе не помешает восстановиться…

— О, Джем, — многообещающе усмехается Кристиан. — Для этого я вполне пригоден. Я не стану ждать ни одной лишней минуты и сделаю тебя своей женой.

— А как же свадьба? — приподнимаю я бровь.

— Устроим её так быстро, как только согласится твой брат.

Отлично, я уже придумала фасон платья, которое закажу Алессии. На губах сама собой расцветает улыбка.

— Какая ты красивая, Джемма, — Кристиан тянет за выбившуюся прядь-пружинку и просит: — Скажи это ещё раз, Джем.

— Мой Амато, — смущаясь, произношу я.

И эти простые слова натягивают между нами невидимую нить. И волшебный упоительный поцелуй, возносящий в небеса, становится печатью, скрепляющей наши сердца.

— Моя Аматея.

И будто вторя, рубин в кольце Гвидиче лукаво вспыхивает, принимая наше обещание.