отЛИЧНОЕ... где, с кем и как

Однажды, еще в старших классах школы, на летних каникулах, одним моим подростковым четырнадцатым летом, папенька, женившийся на блондинке Верочке, решил упрочить наши с ней отношения и отправил меня, с маменькиного вынужденного согласия, провести каникулы на летней практике студентов геологического техникума, в котором Верочка преподавала пару предметов. Практика располагалась на берегу речки Тмутараканьки, в которой будущие геологи учились не только «промывать шлихи», то есть искать крупинки золота среди речных песчинок, но и жить без всяких удобств, точнее, с удобствами на улице. В отличие от студентов, живущих в полевых условиях бараков, похожих на ночлежки для крупного рогатого скота, оснащенных двухъярусными железными кроватями, преподаватели, в том числе и Верочка, привилегированно жили в «балках». «Балок» — это маленький вагончик, снятый с колес и имеющий закутоккухоньку, в который входить можно было только боком (да и то лишь моим подростковым), и миниатюрный туалет, больше похожий размерами на скворечник, чем на то, что я сегодня понимаю под словосочетанием «дамская комната». Но тогда я еще не знала номера телефона организации, борющейся за права человека, так что пожаловаться было некуда. Верочка славилась среди педагогов дизайнерскими талантами, поэтому в нашем «балке» были коврики, шторки, салфеточки и рюшечки в мелкий цветочек. У меня же она больше славилась своими кулинарными способностями и талантом запасаться сгущенкой. В миниатюрной комнатке между двумя кроватями места было так много, что можно было даже уместить кассетный магнитофон, на котором я впервые услышала «Две звезды» Кузьмина с Пугачевой, не зная, что всего несколько лет спустя Кузьмин лично споет их мне акапелла в моем спортивном кабриолете — «Мерседесе» по пути из Монако в Париж.

Делать мне было нечего, и я целыми днями тренировалась в настольный теннис, обыгрывая пачками пускающих слюну кавалеров до тех пор, пока не приехала новая группа студентов и один смазливый юноша, самоуверенно вызванный мной на поединок, меня не обыграл. Пришлось в него влюбиться. Его звали Александр, и ему показалось полезным поухаживать за родственницей преподавателя, поэтому, а может еще и от скуки, он выводил меня вечерами в поле, разжигал костер и смачивал слюной мое лицо. Видимо, он решил на мне потренироваться в поцелуях. Мне же такие поцелуи вовсе не понравились, но так как сам Александр нравился очень, то я мужественно, точнее женственно, терпела. Когда же он в поцелуях уже здорово натренировался, его практика подошла к концу. В день его отъезда я исписала и вырвала сотни листов блокнотика с номером моего телефона, до тех пор пока каллиграфический результат из шести цифр меня не удовлетворил. Он, даже не обратив внимания на безупречность почерка, скомкал листочек в кармане своих джинсов и так никогда мне не позвонил.

Прождав его звонка несколько лет, я, уже отчаявшись и замотавшись в ежедневной рутине, почти уже забыла о нем. Пока, совершенно неожиданно, не встретила его снова.

Будучи уже известной телеведущей в городе, я возвращалась домой с дачи на своей первой бартерной «восьмерке», как у меня прокололось колесо. Измазанный клубникой трехлетний сыночек сидел на переднем сиденье «Жигулей», держа в руках ведерко с клубникой, и глазел в окошко, не ведая о проблеме. Я не сочла нужным его о ней уведомлять и озабоченно ходила по обочине с сотовым телефоном у уха. Вдруг откуда ни возьмись возле моей «восьмерки» притормаживает приличный импортный автомобиль и молодой красивый мужчина, узнав известную теледиву, обращается ко мне: «Елена, чем могу помочь?» Я мгновенно узнаю свою подростковую любовь и растерянно охаю: «Александр…» Он недоумевает, откуда я могу его знать, и ни в эту, ни в последующую минуту никак не признает в модной телеведущей девчонкуподростка, на которой он учился дозировать слюну при поцелуях. Огорошив Мою Девичью Любовь парой достоверных сведений из его собственной биографии, я предлагаю заинтригованному и все еще меня не узнающему красавцу, после решения проблемы с колесом, проехать ко мне на чашечку кофе, за которой я ему все и раскрою. Бедное мое сердечко стучало, как у синички, попавшей в холодильник и которой там не понравилось. Но после того как мы оказались у меня дома и все еще недоумевавший Александр так меня и не признал, я, напоив его обещанным кофе, оскорбилась за такую еще более короткую, чем девичья, мужскую память и выпроводила его, так ни в чем и не признавшись. В эту ночь кошмары меня не мучили, но если бы в это время со мной был муж, он, возможно, спросил бы меня на следующее утро, почему я все время крутилась и металась во сне.

Глава четырнадцатая Безопасность

О том, как выглядит настоящий бандит, о преимуществах бартера, о киднепинге, а также о том, сколько стоит человеческая жизнь