Отложенное убийство

— Ах ты, прожорливое чудище! Чем тебе это задание не нравится? Сам посмотри: не надо портить глаза за компьютером, не надо тратить деньги на Интернет. Если раньше ты дрочил на фотографии блондинок, которых хлещут плетью и подвешивают к потолку, то теперь будешь иметь все это не виртуально, а реально. Я тебе такое удовольствие предлагаю, а ты что, отказываешься? Ты же об этом мечтал!

— Мечтать-то, может, и мечтал, только в мечтах все не так, как в жизни. Блондинки на фотографиях — это просто образы. У них нет характера, нет истории, нет имен, поэтому их должно использовать, как хочешь, безо всяких проблем. А Зоя Барсукова — это сложившийся человек, и характерец у нее о-го-го какой! Честно признаюсь, Денис: я ее боюсь.

Денис скептически хмыкнул.

— Да, вот такой, если хочешь, парадокс: она требует, чтобы по отношению к ней я был строгим господином и повелителем, но при этом не она меня боится, а я ее. Мне кажется, если она проведает, кто я на самом деле такой и что мне от нее надо, она меня не то что к потолку за руки подвесит, а… страшно представить, что она со мной тогда сотворит.

— А вот чтобы не сотворила, — ответил Денис, в голове которого гениальная идея принимала зримые очертания руководства к действию, — давай-ка мы с тобой сейчас сядем и все продумаем. До мельчайших подробностей, чтобы не облажаться. Ты Зою успел уже изучить, так что решающее слово за тобой.

Макс испустил тяжелый утробный вздох.

— Ладно уж, ты кого угодно уговоришь… Достань тогда из холодильника большую бутылку пепси. А в верхнем ящике стола лежит пакет сухариков…

Денис удовлетворенно улыбнулся: если речь

зашла о еде, значит, Макс действительно согласен пустить в ход свои умственные способности. Работы, не сопровождаемой жеваньем, герой виртуального мира не признавал.

21 февраля, 16.30. Маргарита Вендицкая

— И помни, радость моя, — на прощание проворковала Белла, прикоснувшись к щеке Ритули своей пахнущей терпкими духами щекой, что должно было символизировать дружеский поцелуй, — если Антоша придет к тебе — никому ни слова. Даже нашим прежним. Народ пошел ненадежный, верить никому нельзя. А он правда не у тебя? Смотри, тебя могут захватить менты, если узнают о ваших отношениях. А допрашивают у нас в России серьезно… Так что во имя собственных интересов молчи — поняла?

Несмотря на запах духов Беллы, навевавший мысли о тропиках и бразильском карнавале, Маргарита Вендицкая ощутила, будто ее обдало ледяным душем. Она стояла с полуоткрытым ртом, как идиотка, в собственной прихожей, между тумбочкой со старинным зеркалом в человеческий рост и вещалкой, бессмысленно зажав в руке ложку для надевания обуви в виде длинной черной туфли, которую она собралась предложить Белле. Белла тем временем уже впрыгнула в свои тупоносые молодежные ботинки (ей всегда был к лицу экстремальный стиль) без помощи ложки, которую она невозмутимо вынула из рук подруги и повесила на предназначенный для этой цели крючок.

— Не бойся, — посоветовала она, — главное — спокойствие.

Щелкнул английский замок, оставив Ритулю одну. Наконец-то! Выйдя из-под гипноза Беллы, не желая дольше сдерживать свои чувства, она прошла в спальню, легла на кровать и, рассматривая шелушащийся потолок сквозь слезы, который наполняли глаза и текли ручейками к ушам, повторяла: «Не могу больше, не могу больше…»

Среди предков Вендицкой действительно числились дворяне; отдельные представители этого рода даже занимали видные посты в царской России. Это были люди решительные и смелые. Что же произошло с этим угасающим родом, если последняя его представительница ведет себя робко и трусливо, как белая мышь? Она всегда сознавала слабость своего характера и, должно быть, поэтому тянулась к людям отчаянным и рисковым, тем, кто, в отличие от нее, способен на выдающийся поступок. Так она пыталась восполнить то, что недодала ей природа. И вот до чего ее это довело!