Отложенное убийство

Потому что — и вот еще одна выгода, проистекающая из скрытности! — Зубр всегда заставлял людей работать на себя, используя их чувства и надежды, однако никто из них не мог быть уверен, что эти надежды осуществятся. Он умел казаться тем, кем его хотят видеть, во имя защиты своих интересов. Выгодно ему предстать в ореоле напускной воровской чести — пожалуйста. Привести доводы, что тот или иной его поступок совершен на благо общего дела, — сколько угодно. Слова «замочить ментов» произнес он? Он. Основания? Очевидные: месть Грязнову и Турецкому за подельников, которые по их милости маринуются в камере. Кто лучше всех исполняет такие задания, требующие ловкости и хладнокровия? Само собой, Антоша Сапин по кличке Законник. Так что ни у кого не вызвало возражений, что Сапину организуется побег. Козлы отпущения, которые хлебают тюремную баланду, будут хлебать ее, приправленную радостным сознанием, что Зубр не дремлет, что Зубр за них отомстит, а потом, расправясь со зловредными ментами, изыщет способ их отсюда вызволить. С их точки зрения, все это выглядело абсолютно логичным.

Кто бы из них знал, что у Зубра на уме? Пока в кармане у каждого нет машинки для отчетливого и надежного чтения мыслей, приходится доверять логике. Хотя, если разобраться, Турецкий и Грязнов угрожают и ему, оставшемуся на свободе. Разве не преследует он убийством «ментов поганых» собственные цели? Гибель таких важных фигур, как Турецкий и Грязнов, вызовет неразбериху в следствии, под соусом которой Зубр может ускользнуть сквозь пальцы. Он получит деньги от мэра. С помощью этого миллиона «гринов» и воровского общака он накопит сил, подберет новых людей, выучит их… Свято место пусто не бывает! То место, которое не свято, тоже не привыкло пустовать.

Что же касается Антона Сапина, то да, конечно, Законник — лучший из лучших киллеров на все Черноморское побережье. Однако причина, по которой Зубр задумал и осуществил его побег, заключается не только в его умениях, но и в его… внешности. Как выяснилось, эта внешность по-своему уникальна… уникальна особым образом…

21 февраля, 00.32. Максим Кузнецов

Многие мальчики хотят, когда подрастут, стать военными или сыщиками: настолько многие, что просто трудно понять, откуда берутся клерки, почтальоны и официанты. Многие мальчики, носясь по закоулкам двора с игрушечным автоматом наперевес и старательно изображая звуки «ты-ды-ды-ды-ды», которые, по их мнению, имитируют стрельбу, мечтают хотя бы минуту подержать в своих еще совсем не сильных руках настоящее боевое оружие. Это считается естественным: мужчине с детства положено проявлять воинственность и агрессивность.

Если принять описанное выше поведение за норму, Макса следовало бы признать ненормальным. В детском садике воспитательница вечно вытаскивала его из угла, куда он забивался, предпочитая шумным коллективным играм исследование заводного автомобильчика, который срочно стоило разобрать, чтобы посмотреть, что заставляет его ездить. Если воинственные товарищи по детсадовскому обществу его слишком донимали, мог надоеду стукнуть (уже в том нежном возрасте его солидные кулаки весили очень много), чтобы вернуться к мирным занятиям. Он никогда не представлял себя героем-завоевателем, генералом или хотя бы рядовым борцом со злом. В частное охранное предприятие его привела не жажда поучаствовать в восстановлении справедливости, а зарплата и условие неограниченного пользования Интернетом, в котором Макс мог без устали проводить целые сутки напролет. Денис Грязнов, посмеиваясь над ним, предложил натаскать его в стрельбе для последующего получения права ношения личного оружия, пусть даже стреляющего резиновыми пулями. Макс на провокацию не поддался. Пять воскресений подряд он вместе с Денисом посещал тир и каждый раз показывал такой вопиющий уровень промахов, что даже слепой по чистой случайности мог бы его превзойти. Денис честно терпел, но в конце концов плюнул на это дело, решив, что Макс либо вообще неспособен к стрелковому спорту, либо усиленно притворяется. Так или иначе, единственным оружием, на ношение которого согласился Макс, остался газовый баллончик. И тот ни разу не пускался в ход: объемистая фигура и своеобычный вид — то ли чистюля-бомж, то ли неряшливый хиппи — охраняли Макса от посягательств на его деньги и жизнь. А чтобы он сам к кому-нибудь полез, нарываясь на конфликт, — такое просто представить себе нельзя!

— Я — человек мирный, хоть работа у меня и сопряжена с охраной правопорядка, — любил подчеркивать Макс. — Я никого в жизни пальцем не тронул. Помните, как это у Высоцкого, про боксера: «Бить человека по лицу я просто не могу!»