Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)

Читатель, Москва: "Разрешите поздравить вас высокой честью. Да здравствует русская литература. Ваш читатель".

Мы в "Сеславине". Прежде всего читаем самую важную телеграмму от Шведской академии:

"Я имею приятное поручение сообщить вам, что сегодня Шведская академия присудила вам Нобелевскую премию по литературе за 1970 год. Одновременно мы надеемся, что вы совместно с супругой сможете приехать десятого декабря в Стокгольм, чтобы получить премию. Ваш визит причинил бы для нас большую радость. Не личное присутствие здесь получателя награды не является обязательным условием. Я буду очень благодарен за телеграфный ответ. Прошу вас принять от имени академии самые сердечные пожелания.

Тиров. Шведская академия. Кэллер Грэнд. Стокгольм".

"...Личное присутствие здесь получателя награды не является обязательным..." Значит, выход... есть?" - думается мне.

Текст ответа телеграммы в Шведскую академию у Александра Исаевича уже готов. Он переписывает его на бланк латинскими буквами. А содержание было таким: "Вашу телеграмму получил. Благодарю. В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории. К традиционному дню намерен приехать Стокгольм для личного получения.

Солженицын"

...А как же... супруга?.. "С супругой"?.. Увы... Читаем мамины письма.

Сане: "Дорогой Саня, поздравляю тебя с большой наградой от всего сердца, в котором ты занял так много места. Я слишком взволнована этим большим событием, но и слишком надорвана последними переживаниями.

В голове все путается. Одно чувство наскакивает на другое. Гордость за тебя смешивается с горечью от чего-то утраченного, дорогого, самого родного.

Желаю тебе радостного творчества.

Обнимаю тебя. М. К.".

Мне: "Дорогая моя Натусенька, поздравляю тебя с большой наградой, присужденной Сане. Считаю, что и ты, пронося себя через все тяжести и невзгоды, должна чувствовать себя хотя бы маленькой крупицей большого труда, за который Саня так высоко награжден.

Целую тебя крепко-крепко.

Желаю мужества и мужества.

Мама".

Нам обоим: "Хочется мне сказать no-старому, по-обычному: Дорогие мои ребятки, поздравляю вас с большим радостным событием 8 октября.

Оно и радостное, и тревожное.

Но хочется, чтобы оно для вас было и общей радостью, и общей тревогой.

Обнимаю вас.

Мама".

Мама сообщала также, что у нас дома, в Рязани, перебывали все друзья. Все радуются и поздравляют.

Написав сначала краткий ответ всем рязанским друзьям сразу, в одном письме, Саня написал и маме:

"Дорогая Мария Константиновна!

Спасибо! Крепитесь, держитесь!

Все трудно, сложно, трудней, чем вы знаете. Наташа расскажет, когда будет в Рязани".

Ведь мама не знала главного: о ребенке. Я читала письмо по мере того, как муж писал его: я всегда любила следить за движением его мысли, присутствовать при рождении фраз... Когда прочла: "Крепитесь, держитесь!" попросила приписать, что все постараемся быть на высоте. Саня продолжил: "Будем стараться все быть на высоте и положимся на волю Божью. Обнимаю сердечно, целую!

Саня".

Кроме поручения сдать телеграмму в Шведскую академию (отослала с Центрального телеграфа около 17 часов!), я получаю еще одно задание от мужа, для чего нужно съездить к Копелевым.

Прочтя телеграмму от Шведской академии, Лев Зиновьевич сказал:

- Бог есть! Ему дают премию за нравственную силу. Швеция этого не любит. Приглашают с супругой...

"..А поедет без нее", - грустно подумала я.

В тот же день, 10 октября, наши газеты возвестили, как наше правительство реагирует на награждение писателя Солженицына Нобелевской премией. В "Правде", "Известиях", "Комсомольской правде", "Труде" была напечатана короткая заметка под названием "НЕДОСТОЙНАЯ ИГРА" (по поводу присуждения А. Солженицыну Нобелевской премии). Из заметки следовало, что корреспонденту "Известий" в Секретариате Союза писателей СССР было сообщено следующее.

"Как уже известно общественности, сочинения этого литератора, нелегально вывезенные за рубеж и опубликованные там, давно используются реакционными кругами Запада в антисоветских целях.

Советские писатели неоднократно высказывали в печати свое отношение к творчеству и поведению А. Солженицына, которые как отмечалось секретариатом правления Союза писателей РСФСР, вступили в противоречие с принципами и задачами добровольного объединения советских литераторов. Советские писатели исключили А. Солженицына из рядов своего Союза. Как мы знаем, это решение активно поддержано всей общественностью страны.

Приходится сожалеть, что Нобелевский комитет позволил вовлечь себя в недостойную игру, затеянную отнюдь не в интересах развития духовных ценностей и традиций литературы, а продиктованную спекулятивными политическими соображениями".

Однако в противоречии с утверждением, что решение об исключении Солженицына из Союза писателей "активно поддержано всей общественностью страны", в Рязань 10 же октября продолжают поступать телеграммы с поздравлениями. Вот некоторые...

Из Москвы: "Дорогой Александр Исаевич, Нобелевская премия сердец ваших читателей давно присуждена вам. Теперь идет только формальный акт вручения".