Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)

"Готовятся к ленинскому юбилею и в белоэмигрантских литературных вертепах типа американ-ского "Нового журнала", западногерманского "Посева", парижской "Русской мысли". В частности, эта антисоветская русская газета, издаваемая на жалкие подачки своих иностранных благодетелей и являющаяся прибежищем для всякого рода "идеологических фарцовщиков" и "литературных власовцев", не случайно сегодня рядом с подлыми пасквилями, статьями и гнусной клеветой на великого Ленина, на нашу Советскую Россию и Октябрьскую социалистическую революцию публикует на видном месте портреты А. Кузнецова и А. Солженицына.

Прискорбно, конечно, что этот в профессиональном смысле одаренный литератор не захотел понять своей жалкой роли "собственного корреспондента" многих зарубежных ведомств и организаций и сам поставил себя вне рядов Союза писателей СССР. Я применил по отношению к этому литератору слово "одаренный", но кто сказал, что в стане наших противников нет даже талантливых врагов социализма?"

Все эти "за" и "против", хотя Александр Исаевич и полагал, что мало обращает на них внимания, не могли не отвлекать его от главного дела. Роман пишется не в том темпе, в каком хотелось бы.

Чтобы дать мужу сосредоточиться на романе, я по многу часов провожу в большом доме. Там я не только играю на "Ямахе", еще просматриваю папки, извлекаю из них письма самого Александра Исаевича, которые буду, согласно его желанию, полностью перепечатывать, давая к ним небольшие комментарии.

Скоро у меня прибавится и еще одно очень интересное занятие. Дело в том, что Николай Иванович и Елена Александровна Зубовы, отгадав мое намерение, откликнулись на мою просьбу прислать мне все письма Александра Исаевича, адресованные им. Еще в октябре я получила ответ от Николая Ивановича: "У нас целы все письма Сани и отчасти Ваши. Я отыскал их, на днях Вы их получите. Конечно, они будут Вам очень полезны... Я вижу, что правильно понял Ваше намерение написать "Около С..."1.

Я очень рада их согласию. По этим письмам я смогу восстановить всю нашу жизнь в Рязани с 1957 и до 1962-го, то есть годы, предшествовавшие известности Александра Исаевича, годы, которые сам он называл "тихим житьем". И начну с того, что буду выборочно печатать отрывки из этих писем - так же, как я поступаю с письмами корреспондентов.

И вот я получаю эти обещанные мне письма, получаю в полную свою собственность!

"Милая Наташа - пишет мне Николай Иванович. - Очень рад, что эти письма давних лет Вам пригодились. Возвращать их не надо: мы перечли письма первых лет после его отъезда, вновь пережили ту большую близость, радость получения этих писем - пусть они хранятся у Вас. Как хорошо они написаны. Кажется, он сам встает, со своим стремительным темпом жизни - и в то же время с такими частыми и подробными письмами..."2.

1 Зубов Н. - Решетовской Н., 13.10.69.

2 Зубов Н. - Решетовской Н., 28.12.69.

Николай Иванович советует мне прочесть воспоминания Т. П. Пассек "Корчевской кузины" Герцена, как раньше советовал прочесть воспоминания С. С. Корчевской - жены академика И. П. Павлова. В этой связи пишет: "Но и у Пассек, как и у С. В. Корчевской (Павловой), было громадное преимущество перед Вами: они обе писали об умерших, стало быть, без их критики. (...Не напроро-чили ли Вы, Николай Иванович?... Не умер, нет, но от критики, повседневной критики того, что я пишу о нем, все же ушел... - Н. Р.). Обе полны пиетета, но давность времени и вот это отсутст-вие критики со стороны объекта позволяли им свободно вводить мелкие, но живописные эпизоды, рисующие живого (и нелегкого в жизни), человека, а не икону.

Но Вы, конечно, видели всю трудность своей задачи, и, коли взялись, значит, надеетесь преодолеть и эту трудность.

Жаль, что мне не удастся прочесть это. Думаю, что поездки мои кончились..."

Однажды Ростропович, неожиданно приехав и войдя в дом, услышал мою игру (я разучивала "Охоту" Листа). Сказал: "Да вы отлично играете!" Я сразу же закрыла рояль, помня наказ мужа не притрагиваться к роялю в присутствии Ростроповича и Вишневской, с коими у меня "дистанция огромного размера". Хотя если бы Мстислав Леопольдович застал меня за исполнением 6-го прелюда Шопена, я, пожалуй, и не прервала бы игры. Ибо за его исполнение меня недавно очень похвалила Ундина Михайловна, добавив при этом: "Можете его сыграть кому угодно, хоть и Ростроповичу!" (...Позже сыграю ему, но не прелюд, и тогда, когда жизнь моя переломится, когда мне уже нечего будет терять.)

Я с большим удовольствием занимаюсь на "Ямахе". Но все же меня несказанно обрадовало, когда муж вдруг сказал мне как-то: "Если к весне нам построят отапливаемую веранду - привезем пианино или даже рояль!" В самом деле, ведь это не только мне, это и ему нужно. Разве не говорил он мне, что никогда ему так хорошо не пишется, как под мою музыку?..

Этот разговор состоялся в присутствии Н. М. Аничковой - Мильевны, как мы ее за глаза называли. Некоторое время тому назад я устроила ее сторожем на дачу к Ростроповичу. Наталья Мильевна тут же подала реплику: "Вы бы уж лучше не мечтали!"