Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)

Зачем же отклоняться в своем поведении от этого? Проповедовать одно исповедовать другое?.. Ведь стоит начать, только начать.. Каково будет продолжение - покажет будущее! Ведь совсем недавно не соглашался с неким Михайловым, утверждавшим, что "главное - это свобода личности, как основа нравственного здоровья человека". А похоже, что начинает осуществлять эту самую "свободу личности"?! Конечно, Александр Исаевич нашел для себя оправдание. В "Теленке" читаем: "Просто смешно, что накануне я мог обморочиться и заколебаться. Оберег меня Бог опозориться вместе с ними"3 И почему опозориться? А что касается оправдания, так в каждом случае и каждый человек его найдет! Сам Солженицын нас в том убеждает: "Каждый человеческий поступок всегда можно огородить золотым объяснением"4

1 Солженицын А - Решетовской Н , 18.04.68, Москва

2 Солженицын А. Свеча на ветру Франкфурт-на-Майне: Посев Собр. Соч. Т. 5.

3 Солженицын А. Бодался теленок с дубом С. 230.

4 Солженицын А. Август четырнадцатого. Париж: ИМКА-Пресс, 1973 (74?) С. 387.

Или теперь Солженицын исповедует уже вот это? А под теми высокими мыслями, которыми делился его Алекс в "Свечечке", уже не подписался бы?..

Александр Исаевич сам называет советчицу свою в тот момент, называя ее в "Теленке", не таясь. И это, безусловно, ее формулировка относительно того, "как мы дошли до такого состояния, что литературные произведения стали выгодным товаром для дельцов вроде этого Виктора Луи". (Почти в тех же словах - и в письме, посланном в три инстанции.) Что ж - неплохо сформулирова-но! Но только о том и думалось. А о Твардовском забыли... Не подумали... И никакого бы вреда не было, пошли Солженицын телеграмму в "Грани"!

Слов нет, Виктор Луи действительно представал из телеграммы неясной личностью. В своем новом письме в секретариат СП от 18.04.68 Александр Исаевич заявил, что "хотел бы протестовать против публикации как в "Гранях", так и осуществляемой Луи, но мутный и провокационный характер телеграммы требует прежде всего выяснить:

1) действительно ли она подана редакцией журнала "Грани"?..

2) кто такой Виктор Луи, что за личность, чей он подданный? Действительно ли он вывез из Советского Союза экземпляр "Ракового корпуса", кому передал, где грозит публикация его? Какое отношение имеет к этому Комитет госбезопасности?

Если секретариат СП заинтересован в выяснении истины и остановке грозящих публикаций "Ракового корпуса" на русском языке за границей - я думаю, он поможет быстро получить ответы на эти вопросы.

Этот эпизод заставляет задуматься о странных и темных путях, какими могут попадать на Запад рукописи советских писателей. Он есть крайнее напоминание нам, что нельзя доводить литературу до такого положения, когда литературные произведения становятся выгодным товаром для любого дельца, имеющего проездную визу. Произведения наших авторов должны допускаться к печатанию на своей Родине, а не отдаваться в добычу зарубежным издательствам."

Новое письмо, посланное еще в "Литературку" и в "Новый мир", усиливало ответный удар, который наносил Солженицын! Одно письмо за другим! Сначала по секретариату! А теперь вот еще и по самому ГБ! В "Теленке" прочтем:

"Если б не было Виктора Луи - хоть придумай его, так попался кстати под руку! За все печатание "Корпуса" отвечать теперь будет ГБ, а не я! Чтоб Александр Трифонович пристыдился (тут немного стыдно и за самого Александра Исаевича - Н. Р.), две записки день за днем оставляю ему в редакции - и, освобожденный, уезжаю в свое Рождество. Все удары нанесены и в лучшее время - теперь пусть гремит без меня, я же буду работать"1

1 Солженицын А. Бодался теленок с дубом. С. 230.

Глава II

ОТ ПАСХИ ДО ТРОИЦЫ

Ну и как? Удалось Александру Исаевичу поработать на даче без помех?..

Сопоставим даты! 18 апреля он, обеспечив рассылку "Изложения" 50 писателям и послав письмо секретариату СП, в "Литературную газету" и в "Новый мир" относительно Виктора Луи, уезжает из Москвы с намерением долго туда не ездить. Однако уже 22 апреля, то есть ровно через три дня, Солженицын приходит в редакцию "Литературной газеты", а потом и в редакцию "Литера-турной России" с просьбой опубликовать новое его письмо, адресованное еще и газетам "Монд" и "Унита" и касающееся публикации "Ракового корпуса" на Западе.

Главного редактора Чаковского в редакции "Литературной газеты" не оказалось, и Александр Исаевич разговаривает с двумя его заместителями. Его просят не торопиться с посылкой письма в "Монд" и в "Унита". Сами они не могут взять на себя ответственность сразу решить, опубликует ли газета письмо Солженицына, Александр Исаевич обещает два дня ждать их звонка и до тех пор ничего не предпринимать.

В "Литературной России" у него состоялся разговор с самим главным редактором Поздняевым, который также его не обнадежил.

Копию того же своего "запретительного" письма Александр Исаевич относит также в "Новый мир". Об этом он вспомнит в июньском своем письме к Твардовскому:

"Дорогой Александр Трифонович!