Отмеченный молнией (СИ)

– Дожимайте архив, – повторил Риордан. – А еще завтра нужно вновь встретиться с шайкой Седла. Они же остались без вожака, так? Некто должен предъявить права на их дело и всю их компанию. Попытайся это выяснить. Завтра я целый день в Глейпине, встречаемся здесь же вечером. Теперь доедай ужин, налей себе стакан вина, а я буду дописывать отчет визиру. Захватишь его с собой, завтра с утра передашь секретарю.

После того, как отчет был дописан, Риордан возместил своему помощнику средства, которые тот потратил за прошедший день, а затем отпустил Сирсонура с приказом хорошенько выспаться. Тот мгновенно испарился, бросив печальный взгляд на остатки ужина на столе своего патрона.

Риордан попытался привести мысли в порядок, но там царил какой-то сумбур. Непонятный исполнитель с загадочным оружием убийства и молебным ритуалом над трупом, прозрачные намеки Скиндара, явный мотив со стороны Кармарлока в отношении внедренного в его дом агента – все это напоминало лесной бурелом, в котором логика Риордана бесцельно блуждала без надежд выбраться. Чтобы как-то отвлечься он решил прочитать письмо Парси.

Риордан взял в руки ее послание, и его лицо порозовело от смущения. Только сегодня он виделся с Зеленоглазкой и до конца не отошел от впечатления, которое произвела на него бывшая подружка. Не то, чтобы он как-то неправильно поступил в отношении своей возлюбленной или позволил себе какие-то слова. Ничего подобного не было. Но Риордан все равно испытывал неловкость, когда распечатал конверт, благоухающий вербеной.

Кроме нежностей Парси писала о том, что подробности ночной ссоры стали известны принцессе Вере и даже королеве Эйны. Теперь все вечеринки двадцать девятого подъезда отменены на неопределенный срок. Фрейлинам запретили отлучаться из дворца на целый месяц. Запрет коснулся абсолютно всех: как двора принцессы Веры, так и девушек принцессы Альпины и даже фрейлины самой королевы тоже попали под домашний арест. У многих из них уже были намечены планы, к некоторым из провинции должны были приехать родственники, так что теперь бедняжка Парси оказалась овечкой в стае разъяренных волков.

На этом месте Риордан невольно улыбнулся. Меньше всего Парси напоминала овечку. Лису или куницу – это да, а может иногда и рассерженную росомаху, но с овечкой у нее не было ничего общего.

Еще его девушка сообщала, что ей пока ничего не удалось выяснить о таинственном противнике Риордана. Она пыталась навести справки о нем у подружек – Тивери и Герды, но те только воротят нос и не желают разговаривать. Да и подружками их теперь называть не приходится. Парси так охарактеризовала их поведение: «вылитые крысы трущобные». При этом Тивери второй день щеголяет в роскошном аметистовом колье, которое ей доставили наутро после инцидента.

Парси не забыла о поручении Риордана насчет своей госпожи и молодого принца. Она писала, что в последние дни супружеская пара проводила друг с другом мало времени, поскольку у Унбога наметилась целая куча дел в связи с грядущей войной. Он постоянно выезжает из Глейпина в сопровождении своего начальника охраны, «ну ты помнишь, страшный такой с багровой физиономией».

Риордан дочитал до этого места и задумался. Значит, принц теперь постоянно с Кармарлоком. Интересно, как это связано с предыдущими событиями? При этом он не мог не отметить отличный слог своей девушки. Она сообщила важные сведения, а если бы письмо было перехвачено, ей ничего нельзя было поставить в вину. Ну, подумаешь, написала пару строк о своей госпоже и ее муже. Что в этом такого?

В заключительной части письма Парси посылала Риордана тысячу поцелуев и напоминала о том, что целый месяц единственным их средством связи будут письма. Она выражала надежду, что за период разлуки их страсть запылает только ярче. И предупреждала Риордана о том, что, если один раз в два дня ей не будет приходить от него послание, она булавкой начертит ему на правой щеке точно такой же шрам, как и на левой.

Прочитав письмо до конца, Риордан вздохнул. Грамоту он освоил, заполнять служебные формуляры без ошибок тоже научился. С отчетами дело обстояло хуже, но визира не смущали ни его почерк, ни слог. Накнийр как-то в припадке великодушия сказал Риордану, что его удел оставлять автографы острием шпаги, а не чернилами.

Так что по работе у Риордана не было проблем с орфографией, но совсем другой вопрос – любовное послание. Как написать девушке о своих чувствах и не выставить при этом себя на посмешище? Тем более, что его письмо вместо адресата вполне может попасть в другие руки. Тогда неопытность Риордана в эпистолярном жанре станет предметом злословия в коридорах Глейпина. Его репутация и так испытала жестокий удар из-за поражения в поединке с Войтаном. Второй удар может стать для нее смертельным.