Отмеченный смертью (СИ)

- Победа не даёт тебе права служить мне. Заносчивый щенок! Думал, вызвав биться моего лучшего воина, заставишь меня переменить решение? Убирайся из Анвэка, пока лучники не нашпиговали тебя стрелами!

Гнев разгорелся лесным пожаром, угрожающим разрушить преграды самообладания. Эренду захотелось вогнать копьё в брюхо князя, для надёжности провернуть пару раз, наматывая внутренности, и вырвать из раны, а затем заживо снять скальп. Грива светлых волос знаменитого врага прекрасно смотрелась бы на копье, внушая благоговейный трепет перед обладателем оружия.

"Очередная неудача, - констатировал мастер Лагарион. - Смирись. Никто не хочет брать на себя ответственность за мальчишку, способного в любой момент обратиться против боевых товарищей".

Разбившие лагерь возле замка наёмные дружины отказались принять юношу в свои ряды. Воеводы бродячих терновников, узнав о колдовском знаке под налобной повязкой, прогоняли его. Эренда сторонились, старались не разговаривать с ним, словно он переносит заразу. Пренебрежительное отношение выводило его из себя, но юноша не давал гневу выплеснуться.

Он остро нуждался в дружине. Одиночек нанимают неохотно, платят мало, зачастую обманывают. В прошлой битве, например, ему обещали пять серебряных орлов, вытрясти же удалось два. Проучить нанимателя, сидящего в компании десятка телохранителей, целящихся в тебя из луков, было весьма проблематично, поэтому пришлось отступить.

С дружинами дела обстоят иначе. Обманешь воеводу - получишь самое меньшее разграбленные окрестности твоего замка, а то и вовсе рискуешь нарваться на коварный ночной штурм. Неприятнее всего для недобросовестных нанимателей то, что бродячие терновники объединяются в союзы. За обманутых рубак может заступиться несколько лихих дружин. В итоге ссора завершается либо выплатой неустойки, либо разорением княжеских владений.

Заработать Эренду случалось всё реже. Лавина отказов, в конце концов, наводила на мысли о разбойничьем ремесле.

Юноша недобро ухмыльнулся. Гнев бушевал внутри, не находя выхода.

- Ты услышишь обо мне, Ледяной Клинок, - процедил Эренд. - Прощай.

Толпа расступилась перед зашагавшим к воротам копейщиком.

- Не дёргайся, а то хуже будет, - предупредил Костоправ и внезапно дёрнул сидящего на колоде Эренда за руку.

В локте хрустнуло, боль молнией пронзила юношу, зато кости встали на место. Знахарь приложил к распухшему предплечью узкую дощечку, перевязал относительно чистой тряпицей и поднёс кружку горячего пахнущего сеном варева.

- Выпей залпом. У тебя вот-вот начнётся жар, лекарство снимет воспаление. Утром проснёшься почти здоровым.

Язык обожгло горечью. Во рту после проглоченной жижи задеревенело. Недовольно мычащий Эренд принялся неуклюже натягивать шерстяную рубаху, пользуясь здоровой рукой.

- Шину снимешь через седмицу, - знахарь подал ему видавший виды укороченный серый кафтан. - Постарайся не тревожить руку, кости срастутся неправильно, и пальцем не сможешь пошевелить.

- Угу, - кивнул юноша.

До выздоровления о найме следует забыть. Кому нужен однорукий воин? В бою толку от неповоротливого копейщика мало, если и заплатят, то гроши. Охотиться тоже тяжело, самому себя, как раньше, не прокормить.

"Приплыли, - нахмурился Эренд. - Остаться без монеты в кармане зимой, хуже не придумаешь".

- Выше нос, - понял причину мрачности пациента знахарь. - Покуда дышишь, надейся на благополучный исход.

- Угу, - махайров язык по-прежнему лежал бесчувственной палкой, ни слова не скажешь.

- Молодчина.

Костоправ отодвинул себе под лавку сапоги, отданные за лечение. Глядя на них, юноша вспоминал о гуляющем снаружи холодном ветре и слежавшемся, обратившемся в лёд снеге. Недолго по такой погоде отморозить ноги.

Достав нож, Эренд отрезал полу кафтана и обернул получившимися лентами ступни, завязал разорванные надвое края узлами. На день-другой сойдёт, а там раздобудет какую-никакую обувь. Украдёт у кого-то. Лагерь большой, наёмников тьма, кто-то наверняка плохо озаботится сохранностью башмаков. Было бы неплохо найти утеплённые мехом сапоги, чтобы спасали в суровые морозы.

За пологом пропахшей травами, разогретой жаровнями палатки набирал силу ветер. Острые снежинки швыряло в лицо, закручивало вихрями, забивало складки одежды. К ночи разыграется вьюга. Духи зимы будут вгрызаться в попавшихся им путников, выпивая тепло жизни и пожирая плоть, отчего та потемнеет и омертвеет. От грозных ветряных демонов не убережёт амулет, их не подпустит только дух огня.

Размашистым шагом - подействовали обезболивающие мази - Эренд пересёк лагерь бродячих терновников. Никто не предоставит ему здесь ночлег. Зато окрестности замка изобилуют сгоревшими домами, под которыми зачастую попадаются разной степени сохранности погреба. В одном из таких укрытий юноша провёл последние ночи.