Отмели космоса

– Не выделывайся. Спалить тебя или её не сложнее чем меня. Мир ещё не знает способа на раз-два определять, мутант человек или нет. Да и к тому же, – тут капитан улыбнулся, – вам никто расстрел при поимке не обеспечит, как мне, мутанту. Вы оба попадёте на планеты тюрьмы и благополучно там с катушек съедете.

– Не съедем.

Лично я не разделял уверенности, с которой Инес это произнесла.

Шрамы и морщины на лице капитана разгладились – на его физиономии проступило подобие добродушной улыбки. Правда вкупе с прочими чертами его лица это давало жутковатый эффект. Тем не менее он начал втягиваться в перепалку и даже перестал давать лаконичные ответы.

– Не-а. Вот Доржи не съедет. Флюгер тоже, как и Двадцатка.

– Потому что эта мразь уже поехавшая, – пробормотала Инес себе под нос.

– А вот вы двое точно кукухой поедете. Интеллигенция, дьявол бы вас двоих побрал.

– Так ты же тоже… то есть только поэтому, Бубнов?

– Именно поэтому. Чёрт, из-за этого вы даже в мелочах напрягаете. Никто, кроме вас двоих, не выдвигал дебильных предложений о гуманности, никто не возникал с вопросами морали. Спасибо хоть Ян почти сразу перестал, а то я его в шлюз выкинул бы. И вот теперь ты, Инес, порешь дичь о незаконности генетических мутаций. Раздражаешь.

– Бубнов, ты уже даже и человеком-то не считаешься.

– По закону? Плевал я на него.

– По людским меркам.

– И на мерки плевал.

– То есть тебя не напрягает это? То, что ты уже не принадлежишь к нашему виду?

– А кто я, по-твоему, Инес? Тагерон? Лнео? Неопознанная форма жизни? Чушь собачья, выдуманная идиотами, чтобы обрубить развитие человечества как вида.

Мы вступили в какой-то заброшенный район. Кругом виднелись выбитые окна и двери, покосившиеся строения. Но намного больше неброского окружения меня интересовали слова Бубнова, на моей памяти он редко разговаривал на столь «философские» темы. Тем временем он продолжал:

– Единственный шанс сделать человечество достойным – изменить его искусственно. И именно за это в Федерации предусмотрена смертная казнь! Ни за убийства, ни за рейдерские захваты, ни за использование запрещённых технологий, а за, мать их, генетические модификации! – Злой оттенок в голосе Бубнова вдруг пропал. – Не-а, не заслуживаем мы жизни. Ни ты, ни я, никто. Да и человечество в целом.

– Ничего себе ты выдал. А кто же тогда достоин?

– Какой-нибудь новый человеческий вид. Мне всё равно, до этого момента я вряд ли доживу.

С самого начала моего знакомства с капитаном я проникся уважением к этому циничному и жестокому человеку. Пусть он относился к команде, как к ресурсам, он эти ресурсы берёг, как мог. Бубнов единственный, чьему слову я верил абсолютно бездоказательно. Но ещё ни разу не слышал от него таких сомнительных тезисов.

– Капитан, да ты экстремист! – Инес попыталась повернуть разговор в более дружелюбное русло, но Бубнов лишь взглянул на неё, как на идиотку.

– Захлопнись уже. Отстаньте метров на тридцать. Оба.

После этих слов капитан ускорился и свернул на другую, ещё более дерьмовую дорогу. Мы последовали за ним, послушно замедлившись.

– Что скажешь, евнух? На счёт этого всего?

Я устало вздохнул. Пусть только наедине, но всё же она излишне часто меня так называла.

– А шут его знает. Но лучше бы ты не докапывалась до него. И вообще, сейчас не об этом. Сколько дней назад ты на планету прибыла?

– Примерно неделю.

– Федеральную?

– Нет, горе ты луковое, конфедеративную. Конечно федеральную.

– Кто уже был?

– Только Бубнов.

– А какого чёрта такой большой разрыв между нашими приземлениями?

– Я-то почём знаю. Наверное, нашаманил чего-то там, и наши капсулы летели медленнее. Может, вообще на два фронта играет.

– Бубнов? Не смеши.

– Почему нет? Кто знает, что у него в башке творится.

– Он ещё ни разу не давал повода сомневаться в его словах и действиях.

– Пфф. Ещё скажи, что согласен с тем, что он только что тут нагородил.

– А ты не согласна?

На самом деле я даже не задумывался об этом. Уж слишком большой и абстрактный это вопрос, право на существование. Если быть честным, последний год-полтора я вообще особо не думал ни о чём, кроме своих обязанностей как члена команды контрабандистов. Запоздалый ответ Инес выдернул меня из внезапно наступившего состояния задумчивости.

– Нет, не согласна. Вообще чушь всё это, заслуживает, не заслуживает. Кто заслуживает тогда, если не мы? Шарниры что ли?

– А хоть бы и они. Лнео в плане науки опережают и нас, и тагеронов.

– Чепуха! Многие наши технологии им в диковинку, они не способны к созиданию. И то, что они якобы спасли человечество – чушь собачья, которой они оправдывают ту чертовщину, которую творят. Да и вообще – они же вообще роботы. Тогда уж моя кофеварка заслуживает столько же прав, сколько и человек.

– У тебя нет кофеварки.

– Не придирайся, евнух.

Мы стали говорить слишком громко. Бубнов бросил через плечо быстрый, но выразительный взгляд, в котором я увидел урезание жалования.

– Тише, Инес, ради всего святого. А насчёт шарниров – они хотя бы счастливы в том мире, который построили.

– И люди счастливы, и что?