Отмели космоса

А хотел ли я нормальной жизни? Раньше – нет. Теперь – да. Тяжело признавать, но те десятки и сотни людей, которых мы перевозили с планеты на планету, чтобы они попали на чёрные фермы стволовых клеток или в палаты по экспресс-пересадке органов, повлияли на меня. Я ещё не до конца понял, как именно, но мне определённо требовался перерыв.

Но об этом я подумаю потом. Судя по показателям датчиков, скоро начнётся процесс погружения в анабиоз, и я благополучно засну на четыре месяца. Именно столько понадобится, чтобы долететь до пункта назначения. Как глупо, нам не хватило всего одного телепортационного прыжка, чтобы прибыть на планету не в этих дурацких капсулах, на корабле с грузом.

Перед потерей сознания промелькнула мысль, что по федеральному календарю этот год почти закончился, и очнусь я уже в 297-м. Интересно, а какое на планете, куда я попаду, летоисчисление? А впрочем, плевать на их местные календарные заморочки. Неизвестно доподлинно, были ли эти пророки и мученики, от дат рождения которых так любят начинать считать года, но точно известно, что, когда я проснусь, будет уже 297 год от Великого спасения человечества.

Глава вторая. Лбом об косяк

Как же неприятно выходить из анабиоза в этих дешёвых спас-капсулах, возможно, собранных людьми без образования в тёмном, воняющим мочой подвальчике. Мышцы напряжены, голова раскалывается, ещё и блевать тянет, но, несмотря на общее состояние, я мог держаться. За стенку капсулы.

Пришёл в себя уже на поверхности планеты. Автоматика, разумеется, не сработала, как должна была, и «непроницаемый» люк выхода, который обязан оберегать всё находящееся внутри капсулы от несомненно жестокого и коварного внешнего мира, радостно пялился на меня полоской оранжевого утреннего света.

Тихонько матерясь и ругая сборщиков этих проклятых жестянок, мною была предпринята попытка вытащить из рюкзака и ввести себе инфекционную блокаду, но затея провалилась ещё на этапе «открыть рюкзак». Руки совершенно не слушались, и это было очень плохо. Без биостопора, который я предпочитал в качестве И-блокады, каждая секунда в новой биосфере – это риск. Биоорганизмы проникнут в моё биотело и будут творить там бионепотребства.

Как же плохо-то, а. Ещё и запах этот гнилостный. Я вдохнул полной грудью, прочищая лёгкие, и тут же пожалел об этом – коричнево-серый смрад на секунду заполнил всё моё сознание, силившееся устоять перед этим натиском. В нём сочетались тухлый душок, отдающий испортившимися яйцами вперемешку с гнилым картофелем, и пластико-резиновая вонь индустрии. Венчали букет нотки мертвечины.

О, левая рука начала меня слушаться. Вытаскивая биостопор из рюкзака, я лелеял робкую надежду на то, что ничего инородного в мой организм ещё не попало. В отличие от других И-блокад, с его введением нельзя было медлить. Суть в том, что после анализа организма биостопор частично изменяет в нём определённые процессы, включая иммунные, попутно фильтруя кровь и поступающий воздух от всего, чего не было в организме до анализа. Если бы не деградация тканей, я бы его вообще не вытаскивал. Но если биостопор введён после инфицирования чем-либо, ничто не помешает этой самой инфекции свалить организм в рекордно короткие сроки.

Так, оба штыря на месте и для гортани, и предсердечных сосудов. Главное – воткнуть их хотя бы приблизительно правильно, высокотехнологичная начинка сделает всё остальное за пользователя – продезинфицирует, обезболит, начнёт работать.

Первый пошёл. Как же неприятно. Второй. В горло ещё неприятнее. Ну, остаётся только молиться богам, знать бы, какие они на этой планете. Следующая проблема – заклинившая дверь спас-капсулы. У меня, конечно, есть резак, но пользоваться им в настолько замкнутом пространстве – идея, прямо скажем, дурацкая. Но именно для таких случаев тут, слева от меня, на двух хлипких креплениях расположен инструмент индустриальной эпохи – монтировка. Какая забота. Спасибо хоть, что не деревянная. Чем больше я знакомлюсь с этой спас-капсулой, тем сильнее подозреваю, что у её криворуких конструкторов на планете царит первобытное общество, в котором они работают в глиняных домах на деревянных станках. И на сене спят.

Вставить монтировку в щель, потянуть на себя, потом от себя, потом на себя, потом повторить ещё раз десять, и вот уже я могу пролезть. Монтировку, пожалуй, оставлю здесь, в рюкзаке достаточно инструментов.

Новый мир встретил меня нежным рассветным, отдающим розовизной солнцем и новыми оттенками запаха гнили. Ну теперь хотя бы понятно, почему воняет. Капсула приземлилась аккурат на болота. Блеск. Ни разу ещё не выбирался из топей и подозреваю, это не то умение, которое следует осваивать в одиночку.

Ещё в детстве я узнал, что если идти по течению, то обязательно куда-то выйдешь, возможно, даже к поселению. Окинув прищуренным взглядом болота, с неудовольствием был вынужден признать, что течения у болота нет. Наверное, поэтому оно болотом и является.