Отмели космоса

Тут о себе заявил второй противник, и моя голова повстречалась с его ботинком. «Новенький, блестящий», – отметил я с какой-то отстранённостью, когда кожаный мысок врезался мне в череп. К счастью, удар пришёлся в лоб, и сознание я сохранил. Снова вернувшись в лежачее положение, но на этот раз на спине, я допустил непозволительную роскошь – секунду передышки. Она мне стоила того, что истекающий кровью глиномес успел вооружиться стулом и направиться ко мне. Зато второй, кажется, был ещё пьянее, чем я думал, и после в меру результативного пинка он зашатался, сделал несколько шагов назад, после чего оступился и упал, в полёте шарахнувшись черепушкой о подоконник. А они тут качественные – бетонные, твёрдые.

Перекат влево – тяжёлая металлическая ножка стула отбивает кусочки краски с пола. Встаю на ноги и начинаю уворачиваться от последовательных ударов стулом – уголовник махал им медленно, но держал дистанцию, чтобы я его ещё раз не пырнул. Но время сегодня играло против него – жизнь вытекала из урки и расползалась густыми подтёками по полу. Вскоре произошло то, чего я ждал – длинный замах. Он вложил все силы в распрямлённые руки и подался вперёд насколько мог в надежде наконец зацепить меня. Это и было нужно. Увидев, что сейчас произойдёт, я рванул вперёд и, подскочив к человеку, в чьих глазах прочёл понимание ошибки, вогнал нож в ярёмную ямку, после чего продолжил напирать. Через шаг-другой уголовник, выпучивший глаза в предсмертной агонии, завалился на спину, увлекая меня за собой. Наваливаясь, я почувствовал, как нож в моих руках разъединяет позвонки. Поднимаю взгляд и вижу, что оставшийся в живых противник поднялся на ноги и начал вытаскивать пистолет.

Бросив всё и совершив рывок, из-за которого у меня хрустнули кости, я успел добежать до второго урки и просто вырвать пистолет из его рук. Если бы он вспомнил о нём раньше – я был бы мёртв. Если бы пнул меня тогда по носу – я был бы мёртв. Если бы он не забыл в эти секунды передёрнуть затвор пистолета, я был бы мёртв. Но всего этого не случилось, и сейчас я наблюдал, как он пытается сделать последнее возможное в этой ситуации – заорать.

А делать этого ему было нельзя. На звуки потасовки могут и не прийти, но на крик или на выстрел явятся в ту же минуту. Поэтому мне требовалось любым способом заткнуть гада – например, засунуть свои окровавленные пальцы ему в рот, а затем ударить по гортани.

Сильно закашляв, он завалился на бок. В кармане под рукой оказалась купленная по дешёвке светошумовая граната и, орудуя ей, как яварой, я из последних сил бил мычащего урку по голове. Ненавижу насильников, особенно тех, что покушаются на меня.

Я пропустил момент, в который тело обмякло, и продолжал наносить удар за ударом. Вскоре пришло понимание, что бандит уже не встанет никогда, но мне хотелось быть уверенным наверняка. В этом мне помог складень, который уже спасал меня сегодня – я вогнал клинок в уже залитый кровью висок и оставил его там. После этого сил у меня хватило только на то, чтобы отползти к стене под окно и, вытащив пистолет, смотреть на дверь, судорожно пытаясь отдышаться.

Глава двадцать вторая. Второе свидание

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришёл в себя, может, минут пять, а может, пятнадцать. Только после передышки я смог хотя бы осмотреться и понять, где нахожусь.

Это была обычная классная комната. В её задней части были свалены в кучу стулья и столы, занимавшие значительную часть пространства. Отсюда же ныне покойный урка позаимствовал стул, которым пытался меня прибить. В противоположной части был бар, частично состоящий из притащенного откуда-то гарнитура, а частично сколоченный из кусков ученических парт. Рядом стоял узкий холодильник, сильно поцарапанный и пожелтевший.

В закрытую дверь никто не ломился, и я решил уделить внимание назревшим проблемам. Первое – прислушаться к ощущениям. Всё болит, башка гудит, жить не хочется. Ничего примечательного. Следующий пункт – найти все свои клинки. На это ушло пару минут. Теперь надо подумать, что делать дальше. Расположившись у бара, я налил себе джина в стакан, бросил туда льда из морозильной камеры и, подумав, вылил напиток на пол. Не время глушить нервы этим дерьмом, уж слишком сильно пахнущим синтетическим можжевельником. В качестве альтернативы в освобождённый стакан я налил какого-то сока, отдававшего на вкус стиральным порошком. Не выпуская пистолета из руки, я принялся задумчиво втягивать приторную бурду.