Отмели Ночи

Вокруг них тут же поднялась суматоха. Ронин передал риккагина с израненной, почерневшей шеей его солдатам, которые унесли его в казармы. Ронин направился следом за ними, поддерживая Кири, пребывавшую в полубессознательном состояний. Он оступился, но отказался от помощи солдат, хотя и позволил им забрать Кири. Ее подняли по высоким ступенькам и внесли в казарму. Ронин настолько устал, что опустился прямо на крыльцо.

* * *

Вскоре из казармы вышел человек и присел рядом с ним.

— Он чуть не умер.

Это был высокий широкоплечий мужчина с седеющими волосами, густой, коротко постриженной бородой, длинным загнутым носом и черными глазами.

— Если вам нужна помощь, там, внутри, к вашим услугам личный врач Тиена.

— Я не ранен, — сказал Ронин. — Я просто устал.

— И все-таки вы покажитесь врачу.

Он позвал лекаря, который вышел на крыльцо и пробурчал что-то себе под нос при виде Ронина. Ронин узнал его. Они уже встречались на корабле Туолина. Пока врач занимался Ронином, бородатый сказал:

— Нам повезло, что он остался в живых, верно?

Он помолчал и спросил уже мягче:

— Как вас зовут?

— Ронин.

— Я — риккагин Эрант.

Ронин прислонился головой к деревянным перилам. Из темноты на него отрешенно взирали древние боги войны.

— Вы спасли ему жизнь.

— Что?

Он почувствовал жжение на плечах.

— Туолин сказал мне, что вы спасли...

— Вы всегда называете его другим именем?

— Мы — братья.

Ронин повернулся к нему:

— Вы совсем не похожи.

Врач закрепил бинты и вернулся в казарму.

— У нас разные отцы.

— Понятно, — бездумно откликнулся Ронин.

— Я могу вам помочь.

Ронин провел рукой по лицу.

— Чем?

— Расскажите, что произошло.

Риккагин Эрант молча выслушал рассказ Ронина о происшедшем в лагере.

— По правде сказать, это даже хорошо, что Во погиб. Он не понимал этой войны: он так привык воевать с красными и с дикими северными племенами... ему было уже не понять, что война приняла другой характер.

— Как же он объяснял появление воинов, из ран которых не течет кровь?

Риккагин Эрант пожал плечами.

— Ум военного способен объяснить с точки зрения здравого смысла любую, пусть даже самую фантастическую ситуацию. Ему не хватало воображения. Жаль. Он был хорошим военачальником.

— Он не был готов к нападению.

— Да. Хотел бы я знать, как им удалось так легко прорваться.

— Туолин сказал вам...

Его лицо было освещено светом факела.

— Да. Я видел ту тварь, с которой вы сражались.

— Вы предупредили Во?

Риккагин Эрант усмехнулся.

— Я не говорил никому, кроме Туолина, но даже он...

В его прозрачных глазах светились ум и проницательность.

— Видите ли, даже родные братья не всегда относятся друг к другу с любовью.

— Он хотел пойти со мной.

— Теперь уже вряд ли.

Мимо пробежали стражники. Их топот отдался эхом от деревянных стен. Снегопад ненадолго остановился, но небо по-прежнему было затянуто тучами, а воздух оставался сырым и тяжелым.

— Наверное, так даже лучше.

— А вы не хотите пойти?

Риккагин Эрант отвернулся. У соседних казарм залаяла собака.

— Не знаю. Но это неважно. Я нужен здесь. Я пришлю к вам двух красных. Они родились в этих местах.

— Хорошо.

Эрант поднялся. Непроницаемый взгляд его темных глаз задержался на Ронине.

— Может быть, вы и вернетесь.

Он пошел прочь по раскисшей улице.

* * *

Снег тихо падал на крепостные стены, заглушая шаги стражников. Густой снегопад скрывал из виду последние догорающие угли пепелища на месте разгромленного лагеря, покрывал скорбным саваном тела павших.

В Камадо стояла тишина, нарушаемая лишь шагами солдат из дозорных патрулей. Время от времени до Ронина доносились негромкие голоса, которые тут же пропадали в шорохе снега. Он поплотнее завернулся в плащ. Боль утихла. Он старался ни о чем не думать.

Он заметил Кири, направляющуюся к нему, и окликнул ее.

— Как твое плечо? — спросил он.

— Лучше. — Она присела рядом. — Был вывих. Но врач здесь хороший.

Ронин кивнул в темноте. Она провела ладонью по его руке.

— В казармах есть место.

— Сомневаюсь.

— На рассвете я возвращаюсь в Шаангсей. Мне надо поговорить с Ду-Синем. Зеленые и красные должны объединиться.

— Да.

— А ты уйдешь в лес. Верно?

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты изменилась.

Он не знал, что ожидал увидеть в ее лице, но то, что увидел, его поразило. Она выглядела униженной, щеки у нее порозовели.

— Конечно. Мацу больше нет. От меня осталась лишь половина. Теперь я не стою того, чтобы быть со мной.

Она поднялась и пошла прочь от него вдоль запорошенной снегом стены.

* * *

Сквозь прореху в густой пелене облаков расползалось кроваво-красное пятно рассвета. Небо на востоке окрасилось розовым перламутром — там с натужной неспешностью поднимался сплющенный диск распухшего солнца.

Ронин наблюдал за рассветом со смотровой площадки южной стены, на которой провел всю эту долгую ночь. Снегопад прекратился еще ночью, и сегодняшний день выглядел более естественным, если так можно сказать, чем вчерашний.