Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования)

... Повсикакьевич! Все в жизни братьев Лукиных было не как у людей. Даже отчество. Не знаю, каким местом думали сашкины предки, нарекая его отца звучным греческим именем -- Повсикакий. Сашка, во всяком случае в армии, со своим отчеством намаялся. Как его только на склоняли! "Вездесущий Повсикакий" -- самое мягкое из прозвищ, которым наградили его собратья по оружию. С другой стороны... Александр Повсикакьевич Лукин, генеральный директор (растут люди!) экзотик-ресторана "Голубой дельфин" -- звучит. Если не гордо, то -- круто...

-- Се-ре-жа! Каки-ми судь-бами!..

Стройный блондин с золотой серьгой в ухе, появившийся из потайной двери, чуть ли не на грудь мне бросился. Помешала стойка.

-- Сейчас я, сейчас, дорогой... Ну-ка, пойдем за столик отдельный сядем. О, бедный мой Йорик!

-- Виталик, -- кивнул Лукин припадочному "гавайцу", -- подай-ка нам кофе, тоника и сереженькиного любимого "Сигрэма". Да посмотри, чтобы с морозцу был, самого холодного джина подай!

-- Бооже! Бооже мой! Сережа пришел...

Мы уселись за стол в самом темном, дальнем углу "Дельфина", и Сашка настолько расчувствовался, что провел пальцами по моей щеке.

-- Ну рассказывай, рассказывай, дорогой, как ты здесь очутился. Вильям Шекспир гово...

-- Растешь, Сашка, -- перебил я словоохотливого Лукина и мотнул головой, -- Генеральный... рад за тебя!

-- По секрету...

Рука Лукина легла мне на коленку и доверительно ее погладила.

-- По секрету, Сережа, то ли еще будет... Если ты никому не передашь и... если твоя шпионская техника не с тобой...

Александр Повсикакьевич кокетливо заулыбался. Я сделал соответствующую мину:

-- Ну... чтобы без техники... если ты мне не доверяешь... надо в бане встречаться... голому технику спрятать негде.

-- Родной ты мой, -- растрогался хозяин "Дельфина", оглаживая мою коленку, -- В баню! С тобой! Да хоть сейчас! Поехали!

Сашка вытянул губы и довольно талантливо спародировал Мэрилин Монро. Меня покоробило, что скрывать. Лукин мне друг, но... несмотря на все свои достоинства или, наоборот, в дополнение к ним (это уж кому как угодно!) он -- "голубой". Ничего с этим не поделаешь, но помнить надо. Так что, Лукин мне друг, но... мнэ-э... женщины дороже!

-- Сань...

Я аккуратно стряхнул со своей ноги шаловливую ручонку.

-- Сань... а секьюрити как не было у вас, так и нет...

Правильный ход. Переключить мозги Лукина с "темы" можно только разговорами о бизнесе.

-- Да ну-у их!

Повсикакьевич зябко повел плечами:

-- Фи, Сережа, не люблю этих грубых, брутальных мужланов. Они та-акие не-еэ-женственные!

-- Сашок, а я ведь с просьбой к тебе...

Довольный тем, что Лукин несколько поубавил свой пыл соблазнителя, я уже собирался спросить его насчет брата, как вдруг...

-- Здорово, пидарасы!

Ввалившиеся в зал четверо парней в куртках-косухах -- либо изрядно под газами, либо ширанутые. Это было видно даже из нашего дальнего угла.

-- Гля, Боб! -- один из парней делано развел руками, -- "Голубые", оказывается, не только ели, но и пили!

Бам! Тяжеленный кованый ботинок -- "доктор Мартенс" опрокинул ближний к громиле пластиковый столик. Из-за столика с визгом вспорхнула парочка влюбленных неформалов.

-- Гля, Костет! -- тот, кого назвали Бобом, уже шел вглубь зала, -- Как вкусно кушают спидюки!

Хрясь! Блямс! Очередной столик опрокинулся под ударом велосипедной цепи, обрушив на пол гору стекла. Сидевший за столом молодой "юноша-девушка" закричал и схватился за лицо. Цепь по касательной разбила "ему-ей" щеку до крови.

Я начал приподниматься.

-- Сиди, Сереженька!

Лукин снова прихватил меня за коленку и страстно посмотрел в глаза:

-- Я сам... Ты гость... Ты отдыхай... Я договорюсь с этими... натуралами.

Александр Повсикакьевич встал и, дружелюбно распахнув объятия, пошел навстречу "посетителям":

-- Ма-альчики!

-- Во, сека! Так это самый главный Педрила Педрилыч...

Компания загоготала. Я лениво зевнул и откинулся на стуле.

-- В распедрильном пиджаке и на цирлах, го-го-го!!!

-- Ма-альчики! Ну за-ачем вы та-ак? Вы же мне все-эх де-эвочек распугаете!

-- Овва, Боб, Костет! Оно еще и разговаривает! Эй, пидер, в рот возьмешь?

Трое из четверых налетчиков согнулись, будто в неудержимом приступе рвоты. Теперь мне стало уже интересно. После того, как Лукину предложили... ммм... оральный секс... фигура его, и без того вся какая-то развинченная и ломанная, окончательно потеряла мужские очертания. Казалось, Сашка с секунды на секунду примет пятую позицию.

-- Идите с миром, мразь! А то ведь, неровен час, сами в рот просить будете. Только я вам не дам.

Сказано это было в столь ласковом и просительном тоне, что молодчики не сразу уловили суть. Но когда уловили...!!!

Жжжих!

Цепь полетела Сашке в лицо и... быстро намоталась на поднятую им в игривом приветствии руку.

Хрряц!

Лукинский локоть протаранил челюсть нападавшего, и тот сложился в позе зародыша на полу. Уход от финки, сверкнувшей в руках Костета... боксерская "связка"... и кожаный судорожно глотает воздух, уже стоя на коленях.

Оп-ля, русский народный танец под названием "хвост дракона"!