Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования)

Фигуры деда... Инны... Кирилла... таят в воздухе так же неожиданно, как и появились. Передо мной снова Сайдзи, Касуми, Сугитани и переводчик.

У "кролика" вид такой, будто он подавился дохлой лягушкой. Что, и он видел? Н-да, теперь частые визиты к психоаналитику ему гарантированы!

-- Суйгэтсу.. . обман, -- поясняет старец, -- простейшее умение изменять облик. Кстати, как мне говорил Учитель, это умение было известно и древним русам. Только у вас оно называлось умением отводить взгляд.

... На улице любезные японцы ловят такси и провожают меня до офиса Ремеслука. Мы прощаемся у дверей "Махаона", расстаемся, довольные друг другом. Загадочная троица уверена, что решила судьбы мира, а я получил слабую надежду на избавление от чужеродной сущности -- Хаттори.

Мне почему-то кажется, что наше свидание не последнее. Мы еще встретимся и с Сайдзи, и с Касуми, и с Сугитани... в самом странном месте и при самых странных обстоятельствах. "Однажды, в шестьсот шестьдесят шесть часов вечера после войны".

А война у меня осталась одна. Шамиль. И я очень хочу вернуться с этой, даст Бог, последней войны. К Инне... к деду... к Кириллу -- к любимым мной живым и мертвым.

Я хочу отдать долг тем, кто был со мной и в лучшие, и в худшие мои времена. Тем, кто любил меня порой вопреки всему. Тем, кому я не успел ответить собой: в силу разницы в возрасте... стечения жизненных обстоятельств... или собственной слепоты.

ГЛАВА 19

-- Ну что, Сергей Иванович, с тебя ресторан, -- огорошил полковник, едва я вошел в директорскую "Махаона", -- Только очки черные надень, а то с такой рожей в любом приличном месте появиться -- грех один. Сплошной синяк.

Ремеслук прошелся взад-вперед по кабинету, по-ленински заложив большие пальцы за жилетку. А что, очень похож: маленький, лысоватенький и тоже -добрый, что характерно.

На кресле перед компьютером сидел здоровенный тигровый "боксер" с протокольной рожей и чутко следил за перемещениями хозяина, не обращая на меня ни малейшего внимания.

-- Вообще-то мы с Зикулей сперва хотели тебя на бои собачьи сводить, но потом... Шумно там, а нам поговорить надо. Да и с тебя причитается...

-- Это по какому поводу и с каких доходов?

-- По поводу, Сережа, успешного завершения основной операции. А с доходов... Вот. Пожалуйста. Забирай.

Полковник раскрыл свой "дипломат" и небрежно бросил на сервировочный столик одну за другой десять пачек зеленых купюр.

-- Здесь десять тысяч баксов. Твои подъемные. Не много, конечно, но, думаю, они тебе не помешают. Бери, бери.

Я на мгновенье замешкался. Откуда бабки? Неужели... неужели Ремеслук не трепался, когда говорил, что хочет пустить "золото регионов" на свою предвыборную кампанию? А часть, значит, мне и ребятам -- за сбор средств?

Юлий Леонидович понял без слов и протестующе замахал руками:

-- И не думай даже. Это совсем другие деньги. "Гримерские". Их абреки гримерам планировали отдать. Ну, тем самым, которые из бомжей партаппаратчиков делали. Так вот. Ты со своими узкоглазыми шлялся, а мои бойцы к шамилевскому офису наведались, "языка" взять: надо же знать, чем Шамиль сейчас дышит. И представь, какая удача... Час ждут, два... А тут из офиса мужичонка пожилой выходит, с кофром под мышкой. Ну, парни по башке ему дали -- и ко мне. Тот приходит в себя, и что оказывается: перед нами собственной персоной -- главный шамилевский гример, "лицедей", Знарок. Он, как почуял неладное -- у Шамиля-то переполох: базы взяли! базы взяли! -- так и решил банкануть. Прихватил чемодан с бабками и адъю! А мы и подоспели...

Полковник засмеялся:

-- Представляешь, картинка! Очнулся мужик -- голова от боли раскалывается... по бокам "служили два товарища", как черти злые -- то духовское казначейство бери, то японцев развлекай, то "языка" захватывай... Зико на него рычит, его с утра не кормил... и я эдак по-хозяйски в чемодане с баксами роюсь. Ему бы плакать и волосы на себе рвать, а он как распластался на полу, как завопил: "Родные вы мои! Русские! Ну, слава Богу". Подумал, значит, что его чичики вычислили и заловили, и теперь за воровство кожу заживо сдерут.

Ремеслук пожонглировал пачками:

-- Так что бери, Сергей, не сомневайся. Там и парням осталось, и мне. Все по-честному. Кто нам еще за спасение страны, панимаш, заплатит, если не мы сами? Какое там, слова доброго ни от кого не услышим!

Я не стал упрямиться, забрал ремеслуковский презент, поднялся наверх и закинул его в сумку. Одну пачку предусмотрительно распатронил -- в ресторан так в ресторан! -- и вернулся к полковнику.

... Вскоре мы уже сидели в самом уютном уголке "Голубого дельфина", на посещении которого, вопреки брезгливой мине Юлия Леонидовича, настоял я. Настоял, ссылаясь на повышенную безопасность заведения, что было чистой правдой, учитывая личность его хозяина. На самом же деле, я сделал то, что и собирался. Поблагодарил Сашку Лукина за труды братца. Лукин, кинув взгляд на Ремеслука, понятливо кивнул и обслужил нас лично, отказавшись из уважения к посетителям от своих "голубых" приколов.

Леонидыч на этот раз, как ни странно, был немногословен и сразу перешел к делу: