Отметчик и разносчица

- Да хрен с ним, с этим самодуром. Успеете поковыряться в мозгах. А склеит ласты – не велика потеря, найду другого. Незаменимых у нас нет. Док, я вас прошу, задержитесь всего на три дня. Будет весело. Мне больше некого просить.

- Не сомневаюсь. А что Короста? Я его тестировал, вроде отлично получился.

- Не шутите, док. Робот – свидетель! Да меня все на смех поднимут. А вдруг короткое замыкание или зависнет?

- Тоже верно. А твой жиголо? У тебя ведь есть Марк.

- Но ведь он не наш.

- Интересно получается – с отборной назюбокой в сердце и «не наш».

- Нет, хватит с него моей милости. Вы – самый подходящий кандидат. Не откажите в любезности.

- Хорошо, я останусь, но только на три дня. В понедельник меня здесь не будет.

Освобождение

Часть шестая

1

Приготовления партизан к значимой и трудной операции проходили весь день. Ровно в ноль часов, ноль минут Джавдет провёл селекторное совещание по шахтному телефону. Командир покрутил ручку динамо машины и обзвонил атаманов:

- Готовы? Тогда подтягивайтесь к центральной пещере. Сбор через тридцать минут.

Перед тем как громко скомандовать «За мной!» главный партизан решил провести небольшой митинг и толкнуть короткую напутственную речь. Джавдет попрощался с семьей: обнял и поцеловал измученную артритом жену – прикованную к кровати и разбитую пролежнями немолодую женщину, погладил спящих детей – оглохшего от вражеского фугаса сына и ослепшую от фосфорной зажигалки дочь, и твёрдым шагом направился на сбор.

Пещера быстро заполнилась лучшими из лучших. Командир забрался на огромный плоский камень (ораторский подиум) и обвёл соратников строгим взглядом:

- Буду краток. Что говорить, если вы сами всё прекрасно понимаете?! Мы доведены до крайности, наша ненависть зашкаливает. Наше униженное достоинство требует возмездия. Никто за нас это не сделает. Мы сами должны себе помочь. Этот день, вернее – ночь, войдёт в историю. Попомните мое слово. Так постараемся, братцы, ради наших детей, ради светлого будущего!

Джавдет сделал паузу. Партизаны закивали головами, загалдели и выстрелили в командира из указательных пальцев пулями согласия, а кто-то даже сдунул с мнимого ствола виртуальные продукты сгорания. Это означало: «речь удалась» и «попал в точку».

Командир продолжил:

- Теперь по делу. Все группы кроме одной будут осуществлять отвлекающий маневр и стягивать силы противника на себя. У молмутов должно сложиться впечатление, что мы пытаемся пробиться с чёрного хода в казематы и освободить заключённых. Мы должны уложиться за двадцать минут. Дальше промедление смерти подобно, может подойти подкрепление. Я дам по рации общий сигнал отхода. С собой уносим только оружие. Особое внимание прошу уделить полиспектральным очкам. Если попадутся, сразу срывайте и – в карман! Это понятно? – Джавдет развернул карту и ткнул пальцем в подробную схему. – Идём в квадрат 22-40, станция метро «Белая площадь». Шварт, будь готов к трудному поединку. Разведка сверху донесла, что Вонзилла в хитрых очках. Так что тебе напальчник мало пригодится. Как только попадёшь в поле зрения начкара, действуй по обстановке. Задача – обезвредить гада и очистить центральный вход. Ты должен постараться, заодно и очки заберёшь. Пойдёшь с крючьями. Ну, братцы, с богом! – опекун спрыгнул с камня и подошёл к сыну полка. Командир по-отечески поправил на богатыре кольчугу и кулаком легонько ударил в пресс живота. – Сейчас всех, кто идёт в группе захвата на тридцатый этаж, прошу назначить в отрядах замов и подойти ко мне, - атаманы, выполнив приказ, сбились в кучку вокруг командира.

Партизаны еще раз попрыгали, проверив укладку снаряжения, проверили связь, нанесли на лица боевую окраску и подтянули ремни. Атаманы встали в круг, положили друг другу руки на плечи и провели обязательный боевой ритуал. Остальные бойцы последовали примеру командиров и хором стали шептать:

- Очень крепкий дух вайвая, как бетонная он свая. Нас молмутам не сломить. Будем верить, будем жить!

- За мной! – громко крикнул Джавдет и быстро зашагал из пещеры навстречу судьбе, разгоняя сырой полумрак лучом шахтного фонаря, закреплённого на каске.

Несмотря на позднюю ночь, мощное освещение Белого дома исключало всякую возможность подойти к зданию незамеченным. На ступеньках центрального входа в тёмных очках, подперев кулаками бока, стоял ефрант Вонзилла и не спеша осматривал дорожки и ограждение, вдоль которого прохаживались сонные часовые. Надёжный «бронник» и каска обещали начкару стопроцентную неуязвимость от вражеских пуль.

Из тёмного проёма метро главный партизан пристально смотрел в бинокль на невозмутимую физиономию молмутского силача и шептал проклятия. Группы, заняв исходные позиции, ждали сигнала командира. Наконец, не отрываясь от бинокля, Джавдет утвердительно сказал в микрофон:

- Поехали!