Отметчик и разносчица

- Всякий выпьет, но не каждый крякнет, - оправдал себя комендант. Он закурил и протянул пачку собутыльнику. – Закуривай, Короста – друг-портянка. Бросишь курить, когда я тебе разрешу.

Генерал не стал перечить и подчинился. Он подкурил от зажигалки и выпустил дымок:

- Хороший табачок. Плеширей, ты сволочь. У меня уже лёгкие свистят от этой заразы.

- А коньяк?

- Отличный. Как растормошил!

- Не бойся, - охмелевший комендант показал на дверь, за которой недавно исчез доктор Передоз. – У нас хорошая медицина. От рака лёгких не дадут копыта отбросить. Вот, сейчас позвоню и внесу в заявку еще одни легкие специально для тебя. И кури, сколько хочешь.

- Лады, - и пьяный генерал засмеялся.

Плеширей строго посмотрел на начальника РЭБ:

- Дружище, сделай так, чтобы из твоего отдела информация с семейных жучков не вышла за порог, чтобы ни одно бульканье, ни одно хлюпанье не попало на диктофоны продажных журналюг. Я на тебя надеюсь.

- Всё под контролем. Я лично слежу за процессом, - успокоил генерал. Он подарил коменданту пьяную улыбку пожилой гиены.

- Давай еще один пузырь раздавим? – Плеширей поставил на стол бутылку.

Офицеры чокнулись, выпили и, занюхав рукавами, поставили пустые стаканы на стол. На этот раз Плеширей хрюкнул, но оправдываться не стал:

- А вдруг аморал не поможет? Что нам потом делать с этим говнюком? Вдруг не расколется? Кто им сейчас занимается? – из пьяного коменданта посыпались вопросы.

- Наши главные садисты: генерал военной медицины, психотропник Боль-Боль Оглы и главный потрошитель, патологоанатом Скотменгель.

- Это хорошо, - Плеширей одобрительно икнул. – Надо их поторопить. Мы должны знать, где Пут спрятал атрибуты власти. Без них у нас могут быть большие проблемы.

- Ищем. Уже весь Белый дом с ног на голову поставили, наизнанку вывернули, все сейфы распотрошили, все стены рентгеном просветили, весь окрест перекопали – не нашли ничего. Его загородный особняк по досочкам разобрали, палисадник вспахали – порожняк.

- А родственников уже не осталось? – комендант потянулся за пепельницей. Он знал ответ. Вырвалось, как-то, само собой. – Эх, если бы найти какого-нибудь внучатого племянника и замучить на глазах у президента. Надавить вайваю на мозоль жалости. На себя-то Путу плевать, а вот на окружающих, - Плеширей плюнул на пол и поправил нос.

- В том-то и дело, что не осталось – всех замучили. А с женой, сам знаешь, какой конфуз получился. Сами виноваты, - печально заключил пьяный генерал.

- Ну, да. Не надо было их вместе держать, - Плеширей закрыл глаза.

Комендант невольно вспомнил, как первое время вайвайского президента Пута с женой, закованных в цепи, держали в одной камере. Сначала всё шло хорошо. Президента мучили двадцать пять часов в сутки. Но пытки не давали нужного результата – крепкий орешек не кололся. Тогда взялись за его жену. На глазах у мужа женщину стали насиловать все, кому не лень. Даже сам комендант не упустил возможности принять участие в жестокой оргии. Президенту силком открывали глаза и заставляли смотреть, как истекает кровавыми слезами его вторая половина. От ее крика звенели перепонки. Но Пут держался. Тогда ему пригрозили, что жену изуродуют: женщине выбьют все зубы, отрежут нос и уши, увеличат ботексом губы и побреют налысо.

И Пут, как тогда всем показалось, дрогнул. Он попросил оставить их с женой в покое на одну ночь, а утром пообещал рассказать, где спрятал державу и скипетр. Ночью стойкий вайвай умудрился дотянуться до шеи жены и перегрыз сонную артерию. Камера слежения зафиксировала эту драму. На записи было отчётливо видно и слышно, как полумёртвая униженная женщина сама попросила мужа об этом. Тогда подавленным голосом она прошептала: «Любимый мой, я больше не могу. Прошу тебя, помоги мне умереть, чтоб не мучиться. Не допускай глумление. Мы встретимся на небесах».

Плеширей оторвался от мыслей:

- Может, мне самому его помучить? Давно я свой саквояж не открывал. Ладно, пусть пока живёт до полуночи. Доктор Передоз обещал помочь. Если верить его словам, аморал любую защиту в мозгах ломает и любую блокировку убирает. Клиент сам с удовольствием рассказывает всё, что надо и не надо, теряя моральный облик и честь. Посмотрим, - Плеширей забарабанил пальцами по столу. – Думаю, за сутки всё решится. Или мы на коне или под конём. Если магический кристалл будет у нас, махапам никогда не одолеть нас. А потом можно и свадебку закатить. Смотри, дружбан, быть тебе свидетелем. Не забудь сдать в химчистку свой фуршетный костюм. Небось после последней пьянки на похоронах Суклы так и висит в шкафу, украшенный засохшей блевотиной.

- Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Надо отдохнуть пару часиков, - генерал с трудом поднялся с кресла. – Что-то коньячок круто шибанул по мозгам. Видно, старею. – Короста, шатаясь, как матрос на палубе штормующего судна, направился к двери.

- Смотри, на совещание не опаздывай, - кинул вслед комендант.

- Хорошо, - пьяный молмут хлопнул дверью.