Отмороженный

Но старший контролер не расслышал ее фамилию.

– Пугачева Алла? – он подошел ближе.

– Нет, что вы! – приветливо улыбнулась она ему.

– Хотел взять автограф, – смущенно признался тот.

– Я тоже могу дать! – сказала она, улыбаясь еще дружелюбней. И расписалась на каком-то бланке, который тот ей предложил.

В Москве на стоянке такси к ним подъехала частная машина. Сидевший за рулем черноусый, смуглый шофер чем-то не понравился Сереже. Он придержал Аллу за локоть.

Она удивленно посмотрела на него. Только что собирались расстаться, она уже хотела снять колье…

– Слушай, неужели так и разойдемся? – спросил он, когда в машину сели другие. – Может, отметим успешное окончание операции?

Алла отдала честь, приложив одну руку к голове, другую к виску.

– Слушаюсь, сэр!

И снова попыталась снять драгоценное колье. Но он ее удержал:

– Пусть пока побудет на тебе. Очень уж идет.

Алла пожала плечами, хмыкнула, внимательно посмотрев на него.

– Хочешь подарить? Я такие подарки не принимаю. Но домой я могу пока заехать? Хочу полежать в ванне, долго-долго. За столько лет я имею право? А то все душ и душ…

И продолжала разглядывать его не без лукавства. Сережа здесь, в Москве, явно не в своей тарелке. Нет той харизмы, вальяжности, которая выделяла его в полку. Но это временное, она ничуть не сомневалась. А как смотрит на нее! Чуть жалобно и очень восторженно. Нет прежнего мальчишеского желания понравиться, пустить пыль в глаза. Только робость и обожание.

Вечером они встретились в ресторане.

– Продал? – спросила она, усаживаясь за столик.

Он молча достал колье и надел ей на шею.

– Еще нет, – сказал он, оглядываясь.

Ему все еще не по себе. Вокруг – сплошь жгучие брюнеты. Иди знай какой национальности. Есть и небритые. И все в открытую смотрят на Аллу. Он трактует эти взгляды по-своему. И потому нервничает, жалея, что достал колье, много курит, чего она прежде за ним не замечала. И даже попытался сострить.

– Официантка не спешит, – сказал негромко, – понимает, что с девушкою я прощаюсь навсегда…

Алла прыснула, потом загадочно улыбнулась.

– Ну почему так мрачно? В одном городе мы все-таки. К тому же я теперь свободная женщина.

В это время приглушили свет, заиграл оркестр и к Алле с разных сторон бросились, отталкивая друг друга, все те же знойные брюнеты. Разумеется, приглашать на танец. Но Сережа растолковал это по-своему. Вскочил, заслонил ее собой и первому же раскрывшему рот: «Пазволте пригласить вашу даму»… – дал в зубы.

Началась свалка. Алла приняла в ней самое непосредственное участие, умело орудуя снятой туфлей с длинным каблучком, и это в конце концов заставило отступить соискателей ее дивной талии.

Пока разобрались, пока дали свет и вызвали милицию, она успела утащить Сережу куда-то на кухню, потом черным ходом на улицу.

Там прислонила его к стене. Стала вытирать платком его разбитое лицо.

– Закинь голову. Вот горе! Вот связалась… Да цело, цело твое колье!

– Они хотели сорвать… – говорит он. – Я видел их глаза. Ты видела, сколько их было?

– Когда били моего Тягунова, вас собралось куда больше, – ответила она. – С вами не соскучишься…

Придерживая его одной рукой, она другой остановила такси. Сережа, все еще с запрокинутой головой, сумел разглядеть: вроде русский.

– Куда? – спросил таксист, глядя на эту странную пару. Алла молчала, усаживая спутника в машину, и, только сев сама, сказала:

– Пока прямо. Подальше отсюда. А потом – разберемся.

Когда проезжали мимо входа в ресторан, увидела нескольких брюнетов, метавшихся туда-сюда. Ясно, кого искали…

– Не за вами гонятся? – спросил таксист, оглядываясь.

– Сделай так, чтобы никого сзади не было, – сказала Алла.

– Понял, – кивнул таксист и прибавил газу.

– Так что я хотела тебе сказать, – продолжала Алла, обращаясь к Сереже. – В принципе с Тягуновым была скукотища. Никто не приглашал на танец. Никто не похищал. У него на лбу написано: черный пояс плюс сто очков из ста возможных из любого вида оружия. А я приключения люблю, вот как сегодня. Жалко тебе, что ли, если бы потанцевала с другими? Хотя драка – еще лучше. Но только куда мне девать тебя в таком виде?

– Могу предложить комнату, – сказал таксист.

– Это еще зачем? – насторожился Сережа.

– Сиди уж, – сказала она. – Сколько?

Таксист пожал плечами, встретившись с ней взглядом в зеркальце. Он никак не мог понять эту пару.

– Договоримся, – сказал он.

– Не повезу же я тебя в таком виде к Тягуновым, – сказала она. – Ко мне нельзя, у меня мама строгая и Пашку обожает. И в гостиницу в таком виде… У тебя хоть деньги есть?

– Отпускные и под расчет, – шмыгая разбитым носом, признался Сережа.

– Еще в ресторан повел! – хмыкнула она. – Горе мне с тобой. – Потом сняла с себя колье и протянула ему: – На, продай, наконец.

– Оставь себе, – сказал он.

– У меня нет столько денег, – вздохнула она. – Может, никогда и не будет. Хотя я бы взяла.

– Ты не поняла, – сказал он. – Я тебе его дарю.

Таксист даже обернулся и присвистнул:

– Ты бери, дочка, пока дают.

– Ты бы за дорогой следил, – сказала Алла. – Оно дороже твоего таксопарка. И потом, здесь не бриллианты дарят, а меня покупают.