Отмороженный 11.0

Что-то проклевывалось, но очень слабо. От раптора несло, вплоть до попыток дать ментальной сдачи необузданной дикостью, жаждой свободы и дикой агрессии, которую он транслировал всем своим видом. Высокий (с обычную лошадь), резкий, тощий — причем по размерам тело практически не уступало хвосту, трехпалые лапы с длинными когтями, костяные шипы вдоль хребта, острые короткие зубы и большие глаза с вертикальным зрачком — в общем, симпатяга. Хоть на «тридцать седьмую» забирай, чтобы со временем открыть контактный зоопарк.

В общем, нарек его (или ее) Фиалкой — за специфический оттенок и если не подружился, то систему взаимодействия выстроил. Дистанция следования, атака по требованию и предупреждение об опасности. Чуйка у нее оказалась на порядок более чувствительная, чем даже у сканера Искорки.

Не знаю, наблюдала ли сейчас Сюин-старшая, но в копилке изученных аномалий и паразитов прибавилось. То, что Фиалка определяла, как опасное, я бы, скорее всего, даже не заметил. По крайней мере, до момента, пока оно не напало бы.

Хомяка тоже помог достать раптор. Спокойно взобрался по отвесной стене, перескочил на выступ и скрылся из вида. А через пару минут, показался со спотом в зубах. Свесился над выступом, держа Хомяка за условную шкирку. Ну, прямо, заботливая мать. Но забота на этом кончилась — Фиалка просто распахнула пасть и грохнула спота с пятнадцати метровой высоты мне под ноги.

А, пофиг, хуже уже точно не будет. Степень повреждений дрона, мягко говоря, расстраивала и намекала, что быстро мы отсюда не уйдем.

Ориентируясь на карту и чувства раптора, добрался до стены с круглой дырой, уводящей внутрь небольшой пещеры. Возможно, нычка или даже нора Фиалки. Сканер лишь определил ее, как аномалию. Но очень необычную аномалию.

— Доктор, вот это вы точно должны увидеть, — сказал я голосом и продублировал в сообщении, дополнительно отправив логи с данными по температуре.

Здесь было тепло! Не по меркам Мерзлоты, а по меркам Большой земли. Правда, какой-нибудь Исландии или Соловецких островов, но все же. Там был — ноль по шкале Цельсия!

Все стены в компактной круглой пещере, где раптор мог только клубочком уместиться, были покрыты колонией паразитов фиолетового цвета. Раньше, я бы сказал, что мхом или плесенью (длина волосков-листочков слишком короткая), но сейчас было без вариантов. Какая-то сложная органика, которую с трудом (постоянно меняя показания), но все-таки считывал сканер.

Я прошел в пещеру, стараясь не наступать на особо плотные скопления, и замер посередине. Ждал полного сканирования с вердиктом об агрессивности среды. Но так и не дождался. Система, кажется, решила, что мы через обычный шлюз прошли, и даже запустила процесс выравнивания температуры брони и окружающей среды. Обычно это происходило еще в шлюзе, чтобы дроиды потом банально не были ходячими холодильниками, до которых даже дотронуться нельзя.

Что же? Я был впечатлен. Сразу же наскреб максимум образцов во все оставшиеся целыми контейнеры и уселся на пол. Дал команду раптору, охранять вход, а сам принялся за ремонт Хомяка. Потратил треть запасов скайкрафта и на спота, и на себя и вышел из синхронизации до момента полного ремонта.

Глава 24

Добро пожаловать в центр управления «Буревестника»

ЧИЛАБ на страже!

Вошел в синхронизацию, испытав легкое чувство дежавю — опять морда раппорта вплотную. Голова только набок повернута, и миниатюрные ушки прижаты. Изучает. С явным намерением цапнуть. Надышал уже на визор своей агрессивной среды, что и запотело и разводами пошло.

Я мысленно послал Фиалке стандартный, волшебный заговор: мы с тобой одной крови и энергии — ты и я!

Сработало! Раптор открыл пасть и лизнул визор тонким шершавым на вид языком. Оставив след фиолетовой кислотной слюны, которая тут же начала пузыриться под ворчливый писк системы. Неплохие такие телячьи нежности — сразу минус пять процентов заряда энергии на восстановление. Но, признаюсь, это было даже мило.

Я отпихнул раптора, перегородившего вход в «термальную» пещеру-аномалию и оценил окружение и ситуацию в целом. Паразиты, покрывавшие стены и излучающие тепло, похоже, были мирными. Ну или беззубыми — на меня никто не позарился, даже наоборот, очертили круг чистого пространства, отступив от меня на пятнадцать сантиметров. Каменный пол с фиолетовыми прожилками в освободившихся местах выглядел шершавеньким и покрытым микроскопическими отверстиями. Похоже, что какие-то химические реакции со средой они все-таки производили.

А вот набранные образы в контейнерах были испорчены. Не прижились организмы в неволе, кучкой высохшего пепла осыпавшись на дно. Возможно, дело не столько в самих организмах, сколько в этом фиолетовом минерале. Я снова занялся образцами — в часть контейнеров наковырял отдельных фрагментов породы, неожиданно оказавшейся довольно тяжелой, а в часть и породу и паразитов. Наигравшись в геолога-биолога, выбрался из пещеры.