Отмороженный

— Двадцать лет назад без одного месяца Кристал была убита человеком, которого все мы знали и которому полностью доверяли. Таким же, как я, преподавателем. Я тогда преподавал в Чикагском университете, и мы жили в Эванстоне. Этот человек был профессором психологии. Его звали Джеймс Б. Хансен, у него была семья — жена и дочь, ровесница Кристал. Обе девочки вместе ездили верхом. Мы купили Кристал мерина... его звали Дасти, держали его в конюшне за городом, а Кристал и Дениз — так звали дочь Хансена — каждую субботу, если позволяла погода, ездили туда. Мы с Хансеном по очереди отвозили туда Кристал и Дениз и дожидались, пока они катались. В один уик-энд ездил я, а в другой Хансен.

Фрирс остановился и перевел дыхание. Позади него послышался шум, и он взглянул туда через плечо. Ко и его квартет возвращались на сцену. Заняв места, они заиграли медленные вариации на тему «Дюймового червяка» Патрисии-Барбериш.

Фрирс снова повернулся к Курцу, который за это время успел поставить «смит-вессон» на предохранитель и, оставив пистолет в кармане, положил обе руки на стол. Но он не взял в руки фотографию девочки, даже не бросил на нее повторного взгляда.

— В один из уик-эндов, — продолжал Фрирс, — Джеймс Б. Хансен заехал за Кристал. Сказал, что Дениз простудилась, но, поскольку наступила его очередь, он решил все же поехать с одной Кристал. Но вместо того чтобы отвезти ее в конюшни, он поехал в лес, все еще сохранившийся в пригороде Чикаго, изнасиловал нашу дочь, страшно издевался над нею, убил ее и бросил обнаженное тело в лесу, где его нашли гуляющие.

До сих пор тон Фрирса оставался все таким же ровным и спокойным, даже холодным, как будто он рассказывал историю, которая ничего для него не значила. Но теперь он все же на минуту умолк. Когда он снова заговорил, в его голосе чувствовалось сдерживаемое напряжение, а порой даже дрожь.

— Вы можете задать вопрос, мистер Курц, как получилось, что мы знаем наверняка о виновности в этом преступлении именно Джеймса Б. Хансена. Так вот, он позвонил мне, мистер Курц. После убийства Кристал он позвонил мне из телефона-автомата — сотовые телефоны тогда только-только начали появляться — и рассказал мне о том, что сделал. И еще сказал он мне, что едет домой, чтобы убить свою жену и дочь.

Квартет Ко Пайерса перешел от тягучей мелодии «Дюймового червяка» к стилизованным «Эскизам фламенко», при исполнении которых блистал молодой черный трубач Билли Эверсол.

— Я, конечно, тут же позвонил в полицию, — продолжал Фрирс. — Они помчались в Ок-Парк, в дом Хансена. Но он прибыл туда раньше. Его «Рэндж Ровер» стоял около входа. Дом был охвачен пламенем. Когда огонь погасили, в доме обнаружили тела миссис Хансен и Дениз — обе были убиты выстрелом в голову сзади из пистолета крупного калибра — и обугленное тело Джеймса Б. Хансена. Его идентифицировали по карточкам дантиста. Полиция решила, что он покончил с собой, воспользовавшись тем же самым пистолетом.

Курц отхлебнул пива, поставил стакан и сказал:

— Двадцать лет назад...

— Будет в следующем месяце.

— Но ваш Джеймс Б. Хансен на самом деле не мертв.

Джон Веллингтон Фрирс заморгал, глядя сквозь круглые стекла своих роскошных «армани».

— Откуда вы знаете?

— В противном случае зачем вам мог бы понадобиться детектив?

— Ну да, конечно, — согласился Фрирс. Он облизал губы и снова глубоко вздохнул. Курц понял, что этот человек испытывает боль — не только эмоциональную, но и серьезную физическую, какая бывает от болезни, и эта боль мешает ему дышать. — Он не мертв. Я видел его десять дней назад.

— Где?

— Здесь, в Буффало.

— Точнее?

— В аэропорту. Если еще точнее, то в зале номер два. Я уезжал из Буффало — я дал здесь два концерта в концертном зале Клейнхана — и купил билет на рейс до «Ла Гардиа». Я живу в Манхэттене. Только я успел пройти через металлодетектор, как вдруг увидел его на другой стороне зоны безопасности. Он держал в руках дорогую коричневую кожаную сумку и направлялся к дверям. Я закричал — я выкрикнул его имя, попытался догнать его, но люди из охраны аэропорта остановили меня. Мне не позволили вернуться обратно через металлодетектор, чтобы броситься за ним. А когда охранники наконец-то отпустили меня, он давно уже скрылся из виду.

— И вы уверены, что это был Хансен? — осведомился Курц. — Он выглядел точно так же?

— Ни в малейшей степени, — ответил Фрирс. — Он стал на двадцать лет старше и на тридцать фунтов тяжелее. Хансен всегда был крупным мужчиной. Он сам рассказывал, что, когда учился в колледже в Небраске, играл в футбол защитником. Но теперь он показался мне еще крупнее, еще сильнее. В Чикаго он носил длинные волосы и бороду — в конце концов, это было начало восьмидесятых, — а теперь у него оказались короткие седые волосы, подстриженные на военный манер — ежиком, — и он был чисто выбрит. Нет, он очень мало походил на того Джеймса Б. Хансена, который жил в Чикаго двадцать лет назад.

— Но вы уверены, что это был он?

— Абсолютно, — сказал Фрирс.

— Вы обратились в полицию Буффало?