Отморозки, часть 1

– Не, батя. В этом бизнесе ты не советчик. Экстрим-досуг это…– Конь поскреб нос, размышляя как-бы это подоходчивее, в тупые мозги отцовские выдать информацию и чтобы самому свои особенно при этом не напрягать.– Фильм тут по ящику недавно гнали, примерно на эту тему. Там, по сюжету, новым буржуям нашим предложили отдохнуть пару недель в лагере. В зоне, со всеми прибамбасами. В концлагере. Ну, охрана с винтарями, как положено. Овчарки, вышки караульные. Не смотрели?

– Видел я. И что?– застекленел глазами Савелий Михайлович.– Вы тоже концлагеря такие хотите открыть? Так там фильм вспомни, чем закончился для организаторов. В цистерну их с кислотой макнули. Трупы.

– Не, концлагеря мы открывать не будем. Западло. Но идея экстрима-досуга именно такая. Клиент-буржуй, зажратый, платит и получает что-то вот такое экстремальное. В компании бомжей, например, может отдохнуть дней десять или этих… клошаров в Париже каком-нибудь задрипанном. Или в банде уличной где-нибудь в зачуханном Чикаго оттянется. Ну, а мы обеспечим внедрение, доставку и возврат. Договоримся, где надо, отмажем если что. Вот это бизнес. Не то, что шары ваши – свояк, чужак, блин.

– Ты думаешь, что найдутся придурки, которые в банды эти и к бомжам вшивым отдыхать побегут?– с сомнением покачал головой Коняев старший.

– Ого-го. Еще и очередь будет на полгода. Жизнь-то у бизнесменов пресная, скучная. Вот у тебя, батя, что за жизнь? Что ты видишь в ней кроме бильярдных? Ты где в отпуске был?

– Где, в Египте. Пирамиды посетил,– буркнул Савелий Михайлович.

– И что? Отдохнул?– подмигнул ему сын.

– А ты глазами не семафорь… Отдохнул и мать отдохнула. Вернулись, загоревши… И видели много чего интересного. Пирамиды, сфинксы эти… Море там, в Египете есть. Теплое. А ты чего советуешь? Чтобы я в драных портках бутылки по урнам собирал и от ментов по подвалам и чердакам прятался? Ни хрена себе отпуск.

– Зато после такого отпуска в Аду, батя, тебе твоя жизнь занудная Раем покажется. Восприятие усилится. Мне это все психологически кореш разжевал. Его Толяном – Анатолием кличут. Даже у Пушкина про это стишок есть. Я наизусть запомнил.– "Все, все, что гибелью грозит. Для сердца смертного таит неизъяснимо наслажденье. Бессмертья может быть залог. И счастлив тот, кто средь волнений их обретать и ведать мог!".– Во как! "Неизъяснимо наслажденье". Удовольствие, значит. А за удовольствие нужно платить. А мы предоставим – Бизнес такой.

– Ну-ну,– хмыкнул Савелий Михайлович.– Ветер вам в задницу. От меня-то чего хочешь? Денег? Сколько?

– Совсем не много, пару кусков баксов, пока прибыль начнется. Я верну. В долг дай.

– Да мне две эти тысячи не жалко, хоть и не возвращай,– махнул рукой Савелий Михайлович, зацепив ей попутно коньячную бутылку.– Только не верю я в твой этот бизнес, и кончится у тебя все опять хреново. Есть у меня такое предчувствие. Кинет тебя твой партнер Толян или лягавые на нары пристроят, в конце-концов. Вы же с этим экстримом все время Закон пинать будете. Ох, посодют тебя опять, сынок, чует мое сердце.

– Не посодют. И пинать Закон мы не будем. Все в Законе замостырим. Адвокатов наймем, чтобы параграфы обсасывали,– самоуверенно заявил Конь, чокаясь с отцом.

– Ой дура-а-ак,– схватился тот за голову.– Куда лезешь? Сидел бы в клубе спокойно, в семейном деле и жил спокойно. Те же две тысячи баксов буду платить. Какой тебе нахрен еще экстрим нужен? Ты понимаешь, что такой бизнес сволочной, как ваш, чтобы раскрутить, сколько бабла нужно заслать сразу? А ты две всего просишь. Значит, на десятых ролях будешь при этом Толяне. Если бы ты сто или двести попросил, то я бы хоть и не дал бы, но может быть поверил, что там тебя серьезным партнером хотят видеть. А ты будешь затычкой и на побегушках. И эх!– Савелий Михайлович маханул стопарь и яростно захрустел огурцом.

– А я и не рвусь на первые роли,– нисколько не смутился отпрыск, маханув следом за ним рюмку коньяка и сунув в рот дольку лимона, продолжил, кривясь.– Мне Толян обязан. Я его от пики в зоне прикрыл. Он пообещал в долю взять. Десять процентов от прибыли. Пахать придется, как папа этот Карла, но зато жизнь не скучная. А не понравится если, то плюну, да уйду. Делов-то.

– Смотри, сын,– вздохнул Савелий Михайлович, поняв, что все его аргументы отскочили, от непробиваемого отпрыска, горохом.– Плюнуть если надумаешь, то приходи в клуб. Приму, куда денусь, но не жалобись тогда. Я предупреждал.

– Все пучком будет, батя,– расплылся в хмельной улыбке Конь и хлопнув по спине, молча слушающего их беседу Пашку, предложил ему:

– Давай, Кикс, и ты со мной. Что за жизнь у тебя? Серая ведь?

– Но, но…– приподнялся на стуле старший Коняев.– Ты мне это оставь. Парень на своем месте. Штуку баксов имеет, а я еще ему пару сотен теперь добавлю для стимула, чтобы тебя охламона не слушал. Пошли его, Пашуня, нахер с его экстримом.

– Пошел, Мишка, нахер,– послушно выполнил указание работодателя Пашка. Парнем он вообще был покладистым и конфликтов избегал.

– Го-го-го!– заржали в две глотки Коняевы отец и сын.