Отмщение

Фурманов вступил в обсуждение внезапно, резко - будто хлестнуло в душной низкой палатке морозным воздухом. Полковник после Томска вовсе не проронил ни одного лишнего, неуставного слова. Кузнецов, прекрасно понявший чувства офицера, старательно ограждал товарища от всех сторонних посягательств. Как и присоединившиеся после Ильин и Гуревич: если полковник в силу опыта и мудрости сам вник в ситуацию, то Рустам просто по-дружески, в знак уважения, рожденного совместным боем.

А вот теперь Юрий решительно прервал молчание. И, как оказывается, не зря. Дерзкое, безумное предложение - вполне в духе Геверциони, но только не хладнокровного и рассудительного полковника - вначале вызвало шок.

- Предлагаю идти на прорыв, - односложно и почти безэмоционально заявил Фурманов. Точно с такой же интонацией могли говорить телефон, обтесанная колода или булыжник у дороги.

- Да ну?! - с откровенной издевкой огрызнулся Лазарев. - Это следует расценивать как гениальный стратегический план или глубокомысленное руководство к действию?

- Я покажу... - по-прежнему бесстрастно заявил полковник, наклоняясь над картой. Взяв в руку карандаш, Юрий выверенными, резкими взмахами обозначил планируемые маневры. - Вначале должна пройти отвлекающая группа...

- Не дойдет... досадливо качая головой, заметил Ильин. - Никто не дойдет. Это для нас вокруг темень. А сами - как на ладони...

- Нужна такая, чтобы дошла, - возразил Юрий.

- И как же это? - Лазарев не преминул встрять, зло ухмыляясь.

- Они пойдут сдаваться... - ответил Фурманов как нечто само собой разумеющееся.

На несколько секунд офицеры смолкли, пораженные тяжестью сказанного. Даже Кузнецова слова несколько выбили из колеи.

- Ты имеешь в виду: действительно сдаваться? - произнес первым Ильин. Внимательные, выцветшие глаза, прищурившись, неотрывно вглядываются в лицо полковника.

- И да, и нет. Все должно быть достоверно, потому они действительно пойдут сдаваться. Но в итоге, конечно, сдаваться не будут. Их цель - обеспечить смятение в порядках противника, дав нам точку прорыва.

- То есть как это: достоверно? - повторил Лазарев. - Это что - под белым флагом?

- В первую очередь это значит: "без оружия".

- Идиотство! - тут же вспыхнул Алексей Тихонович. - Перебьют на месте! Даже не подпуская!

- Нет, - с холодной, непререкаемой уверенностью возражает Юрий.

- Верно, верно... - Ильин с ходу ловил суть. - Если пойдет группа, то обстреливать не будут. Им же только и нужно, чтобы сами сдались!

- Именно, - согласился Фурманов, мелко кивая. - Даже если цель сдачи не сокращение потерь в случае нашей атаки - а не предполагать её нельзя, как и того, что схватка выйдет жаркой. То целью можно считать стремление дискредитации сопротивления. Вполне возможно, сдавшихся тут же примутся снимать на камеру и для показухи старательно кормить, одевать, согревать. Так что пример успешной сдачи одних совершенно оправданно подтолкнет остальных. Нет, они не будут стрелять.

- Но насколько убедительно выйдет такая афера? - встрял в дискуссию Гуревич. - Вот так просто взяли и пришли? Сдаемся, дорогие немцы! Них шизен! Так что ли?

- Безусловно нет. Для достоверности мы устроим постановочную перестрелку. И выйдем сдаваться с боем.

- Но ты же говорил: без оружия?

- Оружие не сложно демонстративно выбросить по пути. Демонстрируя решительность намерений.

- Что-то я не понимаю... - пробормотал Лазарев. - Допустим, не перестреляют. Подойдет этот отряд. Безоружный. Весь донельзя лояльный. И что?

- А дальше просто, - спокойно резюмировал Фурманов - Рывком в рукопашную.

Офицеры вынужденно смолкли во второй раз. На этот раз глядя на Юрия откровенно ошарашено.

- Ты... Вот это сейчас... Про рукопашную - серьезно? - вкрадчиво поинтересовался Лазарев.

- Я совершенно нормален, - заверил Фурманов. - И сказал именно то, что имею в виду. А вы - поняли верно.

- Нормальный, говоришь... - недоверчиво усмехнулся Лазарев. - Не похоже... Рукопашная, это у Стивенсона или Сабатини: абордажные крючья, мушкеты, сабли. А сейчас не восемнадцатый век. Какая к черту рукопашная?! Да только дернись - пристрелять на подходе!

- Кого-то, быть может, действительно успеют, - меланхолично согласился Фурманов. - А остальные прорвутся.

- А остальные, это, позволь спросить, сколько?! - негодующей вскричал Лазарев. - Рота, батальон, полк?! Сколько ты собираешься угробить ради горячечного бреда?!

- Двух-трех рот, думаю, будет достаточно...

Гуревич в ответ нервно хохотнул, Кузнецов и Ильин только качнули головой, а Лазарев решительно рявкнул:

- Ничерта тебе не будет! Ни роты, ни взвода! Развел психоз!...

Но Фурманов тут же резко осадил кричавшего:

- Алексей Тихонович, предложите свой вариант. Чтобы не пришлось идти на жертвы. Я с радостью приму и посыплю голову пеплом. Ну же!...

Лазарев в ответ невольно смолк.