Отмщённый

— Наверное. Боюсь представить, что. Пока не путала. Крем тебе не поможет. Нужно продезинфицировать рану, приложить к ней что-нибудь похожее на мазь Вишневского и затянуть бинтами. Само пройдет — если избежишь заражения крови. В машине есть аптечка — в ней много бинтов и какие-то мази.

— Я понял, — кивнул Павел. — Я должен тебя развязать, ты сходишь в машину и принесешь аптечку.

— Плохая идея, да? — вздохнула Катя.

— Да, непродуманная.

— Тогда сам сходи. Ключи перед тобой на столе. Боишься?

— Скажем так, опасаюсь… — Он, покряхтывая, словно дряхлый дед, добрался до окна, отогнул шторку и тоскливо уставился на красную «Хонду», прикорнувшую к ограде. Чтобы добраться до багажника, нужно пересечь калитку, поковыряться в салоне. А если в багажнике такой же порядок, как в ее сумочке, то искать эту аптечку можно до ужина.

— Посмотри в шкафах за печкой, — посоветовала Катя. — Приятных открытий не обещаю, но вдруг?

Он так и сделал. При этом постоянно приходилось подглядывать за женщиной, лежащей на диване, что сильно отвлекало от работы. В какой-то миг она напряглась, готовая сорваться в бега с завязанными руками, но перехватила его предостерегающий взгляд, обиженно надула губы. Он гремел шкафами, ковырялся в заплесневелых банках, формочках.

— Можно вопрос? — подала голос Катя.

— Валяй. — Он покосился на нее одним глазом.

— Если дом окружат и выбьют дверь, что ты будешь делать?

— Странный вопрос, — удивился он. — Сдамся.

— Ты не станешь отстреливаться, прикрывать меня собой… то есть наоборот, требовать вертолет и миллион долларов?

— Нет.

— Почему?

— Во-первых, мне будет стыдно перед тобой. Во-вторых, если я тобой прикроюсь, то нас убьют обоих, и какой в этом смысл? Тогда мне будет стыдно перед тобой вдвойне. Люди, проводящие операцию по моей поимке, меньше всего заинтересованы в том, чтобы сохранить мою жизнь. Я опасен для них, понимаешь? Потому что знаю такое, что разрушит их карьеру, налаженную жизнь и все, что они так долго выстраивали. Долго объяснять. Тебе это надо?

— Тогда зачем сдаваться? — задавала каверзные вопросы Катя. — Если все равно убьют? Бросайся грудью на танк, захвати с собой хоть горстку своих врагов…

— Во-первых, — терпеливо разжевывал Павел, — я прекрасно понимаю твою иронию, за которой ты прячешь свой страх и горечь по несложившейся жизни. Во-вторых, повторяю для недоразвитых — я не убийца. В-третьих, хрупкий ОМОН, который будет нас штурмовать, всего лишь выполняет свою работу, убивать его грешно вдвойне. В-четвертых, мы не должны ему противостоять — мы должны спрятаться. Чтобы не нашли. Одному мне было бы проще. С тобой — сложнее. В-пятых — заткнись…

— А если я дам слово, что тебя не выдам, ты меня отпустишь?

Он проигнорировал вопрос.

— Ну, что в тебе такого опасного? — недоумевала Катя. — Что ради твоей бородатой персоны блокируются целые деревни, стягиваются в район сотни полицейских? Ты Рэмбо? Ты невероятный Халк, способный в минуты опасности превращаться в гиганта? Маститый террорист, взрывающий дома с мирными гражданами? Ты не ибн… как там его?

— Не задавай глупых вопросов, — огрызнулся Павел.

— Что в них глупого?

— Фу, как с тобой тяжело… — Он вернулся с мятой упаковкой — просроченной аптечкой автомобилиста, на которой громоздился роскошный слой пыли.

— Ты знала, — удивился он. — А говорила, что впервые в этом доме.

— Я просто допустила, — возразила Катя. — У меня был муж. Он умер. В начале двадцать первого века он иногда приезжал в эту деревню, жил тут какое-то время, надеясь восстановить дом и хозяйство. Я просто предположила, что после него кое-что осталось.

— Прими мои соболезнования, — пробормотал Павел, вытягивая коробку и сдувая с нее пыль. Борода впитала половину того, что взмыло в воздух.

— Да ладно, — вздохнула Катя. — Мы все равно с ним развелись. Вернее, хотели. Но не успели…

— Как-то сложно у тебя… — Он снова согнулся от резкой боли в области печени. Закружилась голова, он присел на табуретку.

— Развяжи меня, — попросила Катя. — Перевяжу. Я умею. К сведению некоторых, мое первое высшее образование было медицинским.

— А второе?

— Университет «Дубна». Факультет естественных и инженерных наук. Кафедра биофизики.

— Третьего не было? — осторожно осведомился Павел.

— Третьего не было.

— Это хорошо…

Он перегородил табуреткой проход и раскрутил проволоку на запястьях Кати. На коже остались отметины. Она взглянула на него весьма неприветливо и кивнула на табуретку — садись. Смочила ватку коньяком и приложила к ране. Павел зашипел и уставился на нее с не меньшей недоброжелательностью.

— Больно? — ехидно спросила Катя.

— Больно… Ничего, что я не матерюсь?