Отмщённый

Она уже поняла. Типичная ошибка многих женщин: считать, что между ней и мужчиной не должно быть никаких недоговоренностей. Какая глупость! Мужчина с женщиной должны любить друг друга, а остальное по барабану! Лишние знания могут все испортить…

— Паша, подожди, подумай хорошенько…

— Хорошо, я подумаю, — проворчал он. — Можно мне на улице подумать? Пару минут там побуду один, хорошо? Не волнуйся, я здесь, не сбегу…

Он вывалился в сени, отыскал в темноте задвижку, выпал на крыльцо, схватился за столбик, поддерживающий чахлый навес. Муторно было на душе. И от свежего воздуха легче не становилось. Лютая тоска сжимала грудь. Он всасывал в себя ничем не испорченный кислород — быстрее, чаще, чтобы не вырвало прямо на крыльце. Кружилась голова. Он спрыгнул вниз, принялся бесцельно болтаться по двору, озаренному луной. Завернул за угол сарая, постоял у дровяной загородки, благополучно превращающейся в труху. Уже не давило столь жестко. Можно было пораскинуть мозгами…

Спотыкаясь, он побрел назад к крыльцу. И словно в раскаленную печку бросили! Лопнуло стекло с задней стороны дома! Грохот, топот, дикий рев множества мужицких глоток! Словно по радио прослушивал — ведь он ничего не видел, все происходило с обратной стороны дома! Оттого он и впал в секундное замешательство. А когда очнулся, дом уже сотрясался, ходил ходуном, пронзительно верещала Катя:

— Что вам нужно?! Я здесь живу, здесь никого больше нет!!! Господи, не трогайте меня!!!

Страхом охватило — вот так сюрприз! Он, не задумываясь, бросился к крыльцу с пухнущей головой. Споткнулся о чурку с воткнутым топором, завертелся, помчался дальше. Что за фигня?! И вдруг ошарашило кувалдой по мозгам — водила, мать его! Костик ведь предупреждал, что работают опытные ищейки. Допрашивают всех таксистов, всех бомбил. Выявили парня — возможно, случайно, вытрясли душу. Потому и искали так долго — ведь сошли они не в дачном поселке, а в лесу, за пару верст от общества «Ивушка». И сейчас не повезло — ну, не знали мужики, что он вышел из дома… Чертыхаясь, скрежеща зубами, он взлетел на крыльцо, и вдруг опять пронзительный визг:

— Паша, уходи!!! Паша, не надо!!!

Словно лбом об стену ударился, попятился. А в сенях уже топали, матерились мужики. Нет уж, увольте, он сам будет решать, надо или не надо… Распахнулась дверь, полезла всякая нечисть. Что за посторонние предметы? Вроде не в форме. Вспыхнули фонари — он успел опустить глаза, чтобы не ослепнуть.

— Вот он, падла, мочи его, братва!!! — И с высокого крыльца слетел какой-то кряжистый тип с «приблудой» — финским ножом (если уж чисто по фене). И попер в атаку, выставив лезвие. Это не помешало ему получить в зубы, по печени (причем одновременно) и сложиться гармошкой от разнузданной боли. Нож остался в его руке, но он почувствовал, как кулак накрыла железная длань, запястье выворачивается, и нож по рукоятку входит в его же собственный живот, вызывая ни с чем не сравнимые ощущения! Он хрипел, свалился на колени, «приблуда» сменила владельца. Павел попятился, сжимая нож нижним хватом. С крыльца свалились еще двое, рассыпались, стали приближаться. Он пятился, ткнулся в чурку, машинально вырвал из нее топор, перебрасывая нож в левую руку. На нем скрестились два снопа света.

— Гы-гы, — сказал один. — Приколись, кентуха. Работник ножа и топора.

— Витальку, падла, замочил, — пробормотал второй под сдавленные хрипы умирающего. — Ну, все, дружок, добегался, кранты тебе.

Он видел, что эти двое целятся в него из пистолетов. И жить осталось с гулькин нос. Точно не менты! А ведь хотели по-тихому, без кипиша… Он давно уже подметил, что в экстремальной ситуации работают все чувства, силы обретаются просто дьявольские, организм готов на все… Он метнулся в сторону, уходя из зоны света. Просто — раз! — и пропал с радаров! Попытка не пытка, в лоб не дадут. Впрочем, могут и дать. Прогремели два выстрела, и за спиной в заборе доски разлетелись в щепки. Он уже исполнял что-то танцевальное, согнул одну ногу, вытянул вторую. Первым делом швырнул топор, за топором — нож — со всего размаха, разрезав воздух!

— Копать мои колеса… — изящно выразился неприятель, падая на колени. Из плеча торчал нож. Из второго ничего не торчало — топор обрушился обухом по лбу, взломал черепушку и мигом спровадил «соискателя» на тот свет. Павел подлетел к первому, пиная в живот, выдернул нож из плеча, всадил в горло, вытащил, снова всадил… Он лихорадочно шарил по траве, запинаясь об агонизирующие тела. Ну, что за жизнь такая? Фонари разбросаны, где эти чертовы пистолеты?! Ладно, бес с ними! Он стиснул рукоятку «приблуды», помчался к дому…

И встал как вкопанный. Ну, уж хренушки, нормальные герои всегда идут в обход…

— Братва, вы замочили его?! — прогремел из дома сиплый голос.