Отмычка к ее жизни

«Значит, версия ограбления отпадает, — сделала вывод Лариса. — Если только у нее не было с собой еще каких-нибудь денег, о которых никто не знал».

— А вот Никита говорил о каких-то подозрительных звонках. Вы сами ничего не слышали об этом? Или, может быть, еще о чем-нибудь странном в последнее время?

— Ничего такого вроде бы не было. Все как обычно, — вздохнула Ольга Михайловна. — Она Максима нам привезла три дня назад, сказала, что устала очень. Правда, нервная была и дерганая. Но это и так понятно — у ней работа-то какая! И с мужем опять же нелады.

— А что работа? — спросила Лариса. — По-моему, она работает в санэпидстанции.

— Так вот там нервы и треплют все подряд, — вступила в разговор тетя Валя. — Постоянно проверки всякие, а там сколько махинаций вскрывается! Ей же нужно обо всем этом докладывать, акты составлять. Ей и угрожать могли, и все что хочешь! Так что…

— А вы знаете что-нибудь конкретное? — ухватилась за эту версию Лариса.

— Откуда же нам знать? — смутилась тетя Валя. — Так, наслышаны просто.

— А мужа ее вы действительно не считаете виновным?

— Да нет, что вы! — перекрестилась Ольга Михайловна. — Никита — парень положительный, добрый. И уж не знаю, чего им не жить? Квартира есть, машина, оба пристроены, и с ребенком мы не отказываемся побыть. Вон мальчик-то какой хороший!

— А где, кстати, мальчик?

— К соседям его отправили, — пояснила тетя Валя. — Как милиция приехала, я и отвела. Нечего ему здесь на все это смотреть. А он все спрашивает, где мама, где мама! Уж и не знаем, как ему говорить-то!

Валентина Михайловна расплакалась. Более-менее державшая себя в руках Ольга Михайловна тоже не выдержала, и комната огласилась рыданиями обеих женщин.

Тем временем вернулись Катя с Никитой. Их лица были мрачны и сосредоточенны.

— Ольга Михайловна, мне пора ехать, — сказал Никита. — С вами же Валентина Михайловна останется и Катя. Да и Андрей Владимирович…

— Этот совсем плохой стал, — понизив голос, махнула рукой тетя Валя. — Больной прямо весь, совсем больной! Лицо больное у него! Не дай бог, случится чего, прямо и не знаю, чего с Олей будет.

— Да хватит вам уж каркать-то, тетя Валя! — возмутилась Катя. — Папа давно болеет, а кто всю жизнь болеет, обычно долго живет.

— Да я разве что говорю? — словно оправдываясь, развела руками тетя Валя. — Я, наоборот, только и желаю, чтобы жил долго. Господи, о вас только и думаю, кроме вас-то у меня и нет никого! И тебе поэтому, — перевела она взгляд на Никиту, — говорю: помалкивай лучше! А то прицепятся, с кем мать-то останется? Мальчишку вон еще поднимать надо.

— Так, ну хватит! — отрезал Никита и повернулся к двери. — Я пошел, мне еще на работу заехать нужно. А то завтра дел невпроворот. А о сыне моем вы не беспокойтесь. Я пока, слава богу, жив и помирать не собираюсь.

— Никита, а где вы работаете? — остановила его Лариса.

— В фирме «Космос», занимаю должность финансового директора, — отрапортовал Кораблев уже из коридора.

После ухода Никиты сестры повздыхали, и Лариса поняла, что больше ей здесь ничего не узнать. Однако оставалась Катя, и именно к ней Лариса и обратилась.

— Катя, вы не проводите меня? Мне бы хотелось с вами поговорить. А Ольгу Михайловну я больше тревожить не хочу. Вы не против, если мы поговорим в моей машине?

— Да что ж Катюша-то может вам еще сказать? — снова вступила Валентина Михайловна. — И так уж все выложили как на духу.

— Я пойду с вами, — отмахнулась от тетки Катя.

Они спустились вниз и сели в «Вольво». Несмотря на то что на дворе стоял мороз, в салоне было тепло, уютно, а в бардачке Лариса разыскала фляжку коньяка, которую некогда забыл здесь Евгений, и предложила Кате. Та не отказалась, закурила сигарету, попутно сказав, что старается не курить при родителях, и спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

— Катя, у меня пока что нет никаких версий, и я просто разбираюсь в ситуации. Поэтому и хочу вас попросить рассказать, что за отношения были в вашей семье. Возможно, что это и не имеет отношения к случившемуся, но, повторяю, — версий пока у меня нет. Так что очень вас прошу просто рассказать мне о семье.

Катя внимательно смотрела на Ларису, понимающе кивая, потом сказала:

— Я, собственно, не против… Только не знаю, с чего начать.

— Ну, начните с того, как вы сами относились к сестре.

Катя как-то мучительно вздохнула.

— Знаете, это сложный вопрос. Дело в том, что мы с Машей от разных отцов и никогда не были близки, как это ни печально. В других семьях бывает чаще по-другому, но у нас получилось вот так.

— А из-за чего это? Или из-за кого?