Отношение (СИ)

— Ну да, а в чем проблема? — забеспокоился Степан. — Другого хочешь? Ну, давай касатку? Я не уверен, что голубые и прочие дикие киты продаются.

— Н-нет, белуха сойдет, — я отвернулась.

Боже, как же хочется кинуться ему на шею с поцелуями! У меня будет кит! Хотя, это еще бабка надвое сказала, так что с прощением повременим. Если уж быть меркантильной, так до конца — обещания не прокатят.

Задребезжал на полу оброненный в пылу страсти телефон. Мужчина подал его мне, а потом улегся на диван, положив голову мне на бедро.

— Что такое? — я, сдерживая улыбку, почесывала удовлетворенно жмурящегося брюнета за ухом.

Кого-то он мне напоминает сейчас…

— Ты где? У этого урода? — брат словно на бегу говорил — шуршал в динамике ветер, да и дыхание сводного было сбитым.

— Да, а что? — Степа попытался изобразить кошкино мурлыканье, довольно успешно.

— И чего делаешь? — угрожающе-спокойно поинтересовался старший.

— Стёпушку чешу за ушком, а он мурлычет и думает, как купить мне кита, — словив недовольный взгляд искоса, я улыбнулась.

— Ёпт… — кашлянул Макс. — Ты серьезно?

— Абсолютно, — приподнявшись на локте, Степан поцеловал меня в шею, — ну, Стёп, подожди, — я легонько толкнула его в плечо, но не подействовало, а у брата, похоже, мгновенно развился бронхит, — не заслужил! — грозно процедила я, гневно глядя в серые глаза.

Сникнув, мега-кот улегся обратно, обиженно поджав губы.

— Ты скоро домой? — просипел Максим, откашлявшись.

— Да, через полчасика уже буду, — Степа что-то тихо заворчал.

— Отзвонишься, — брат сбросил.

— Так, давай я выскажу тебе свое “фе” и пару правил, — строго сказала я, скрестив руки на груди, — одними подарками ты ничего не добьешься, так что, будь любезен, веди себя хорошо. Работу не прогуливай, а то еще сильнее буду злиться, и слушай, когда я говорю “не надо” или “подожди”, понял?

Я ожидала проповеди о том, что женщина должна знать свое место и так далее, а услышала только тихое:

— Понял.

Кто этот человек? Я его знаю?

— Все, я домой, завтра вечером увидимся, — я встала и деловито потопала в прихожую.

— Куда хочешь сходить? — он поплелся за мной.

— Без разницы, — сунув руки в рукава, я высвободила, наверное, подрастрепавшуюся косу, — лишь бы без пафоса.

И оказалась притянута к стройному телу. Прервав поцелуй, я с укором воззрилась на самовольника.

— Ты не говорила “не надо”, — усмехнулся он.

Все же, его ничто не изменит.

========== Часть 11 ==========

POV Степанида

Остаток дня я просто сияла, как будто кит уже у меня в аквариуме, папа с братом нервничали и злились, а мама находилась в пограничном состоянии — вроде, радовалась за меня, но и волновалась не меньше. Причем она вызвонила к нам в гости родную маму, и она предалась всеобщей истерике. А я сидела в своей комнате с ноутбуком счастливая и забила на все. Такого оборотистого мужика почти послушным сделала — в некотором роде, достижение!

Утром ужасно не хотелось вставать — из-за хорошего настроения не могла уснуть больше половины ночи. Но все же пересилила себя и сползла с кровати на пол. Так мягенько…

— Стешенька, вставай, — пропела мама, проходя по коридору мимо моей комнаты в кухню.

— Стеш, подъем, — на ходу стукнул в дверь папа спустя несколько минут.

— Эй, курва малолетняя, поднимай задницу и марш завтракать, я тебя до универа подкину! — с грохотом ввалился брат.

— А вдруг я неглиже? — проворчала я, принимая упор лежа, чтобы легче было встать.

— Да ты бы в джинсах и толстовке спала, если бы жарко не было! — фыркнул Макс, перерывая аккуратно сложенные в стопки тетради на моем столе.

Прав ведь, стервец — не могу заснуть, если на мне нет, хотя бы, шорт и футболки.

— Хер ли ты там орудуешь? — тиховато и вяловато возмутилась я, уже стоя на коленях.

— Мне нужна чистая тетрадка, чем толще, тем лучше, — уже и в ящики полез!

— У меня есть такая, — встав, я шмякнула его по спине тетрадью на двести листов формата А4, — и такая, — он получил подзатыльник обычной тетрадкой на кольцах.

— В клеточку? — схватив ту, что потоньше, парень быстро пролистал ее. — Прекрасно, подойдет. Если из-за тебя опоздаю — пропишу пилюлей и повешу на своем поясе.

— У нас одинаковые поясы! — я швырнула в спину уходящему громиле карандаш.

— Бе-бе-бе! — еще и язык показал, заразина!

— А ну-ка ша! — прикрикнул из кухни папа, в свое время променявший “Улицы разбитых фонарей” на “Мою прекрасную няню”. Ненадолго, правда, но след остался.

На заплетающихся ногах путешествуя в ванную, я улыбалась — самый мой любимый в мире дурдомик.

В результате завтракала я бутербродами уже в машине, запивая чаечком из кружки-термоса.

— Опять накрошила мне, я только вчера все с пылесосом облазил, — бухтел братец, когда я покидала салон.

— А нечего было меня торопить! — обойдя автомобиль, я через открытое окно чмокнула Максима в щеку.

Отвернувшись, я заработала чувствительный шлепок по заднице, который в нашей семье назывался воспитательным и отвешивался всем без исключения. Пошлости в нем было ноль, а вот бычьей силищи братца-негодяя — хоть отбавляй. Нога отсохла до колена.