Отныне и навеки

Она пыталась вспомнить, использовалась ли эта комната когда-нибудь, или же дверь была скрыта за гобеленом, когда отец купил дом, и он даже не знал о тайной комнате. Казалось маловероятным, что отец мог не знать об этой комнате, но она ничего не помнила о ней, а значит, ее, вероятно, закрыли до рождения Эмили. Если это так, то все это крыло было заброшено еще дольше, чем остальные части дома, на протяжении неизвестного времени.

До Эмили дошло, что навести порядок в доме будет еще сложнее, чем она ожидала. Она уже порядком устала за день, хотя еще даже не добралась до второго этажа. Конечно, она могла просто закрыть дверь и сделать вид, что никакого бального зала нет, как, по всей видимости, делал ее отец, однако мысль о том, чтобы вернуть комнате былое величие, была слишком соблазнительной. Она так живо представляла себе эту картину: отполированный, сияющий пол, люстра, свисающая с потолка; она в длинном шелковом платье с пышной прической; и они, кружащиеся и вальсирующие по комнате, она и мужчина ее мечты.

Эмили окинула взглядом тяжелые, массивные объекты в комнате – диваны, металлические остовы кровати, матрацы – и поняла, что сама она их не переместит, ей не удастся привести бальный зал в порядок в одиночку. Для этого нужны двое.

Хотя она твердо решила не обращаться к нему за помощью, Эмили пришлось признать, что впервые ей требовалась помощь Дэниела.

*

Эмили вышла из дома, будучи не в восторге от мысли о предстоящем разговоре. Она была очень гордой, и мысль о том, чтобы из всех людей просить Дэниела о помощи, раздражала ее.

Она прошла через задний двор к сторожевому домику. Впервые за все время ее пребывания здесь снег растаял настолько, что было видно газон, и Эмили отметила, что он было очень хорошо ухожен – наверняка заслуга Дэниела. Изгородь была аккуратно пострижена, вокруг находились цветочные клумбы, разграниченные симпатичными камушками. Должно быть, летом это выглядит очень красиво.

Казалось, Дэниел почувствовал, что она придет, потому что, когда Эмили перевела взгляд с изгороди на сторожевой домик, она обнаружила, что дверь открыта, а сам Дэниел стоит, опершись о дверной проем. Выражение его лица читалось без труда. Оно так и говорило: «Пришла подлизываться?»

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она, не поздоровавшись.

– О? – все, что он ответил.

– Да, – коротко ответила она. – В доме есть комната, и в ней много мебели, которую я не смогу поднять. Я заплачу тебе, если поможешь мне переместить ее.

Дэниел явно не считал необходимым отвечать сразу. На самом деле, казалось, он вообще не был ярым поклонником правил социального этикета.

– Я заметил, что ты наводишь порядки, – наконец ответил он. – Как надолго ты собираешься оставить там эту кучу? Терпение соседей, знаешь ли, не железное.

– С кучей я разберусь, – ответила Эмили. – Я просто хочу знать, поможешь ли ты мне.

Дэниел сложил руки на груди, растягивая время и заставляя ее закипать.

– И как много там работы?

– Если быть честной, – сказала Эмили, – речь идет не только о бальном зале. Я хочу расчистить весь дом.

– Амбициозно, – ответил Дэниел. – И бессмысленно, учитывая, что у тебя всего две недели.

– На самом деле, – сказала Эмили, растягивая слова, чтобы отложить неминуемое, – я остаюсь на полгода.

Эмили почувствовала, как напряжение повисло в воздухе. Казалось, Дэниел забыл, как дышать. Она знала, что не сильно ему нравилась, но его реакция казалась преувеличенной, будто ему только что сообщили, что кто-то умер. То, что ее присутствие в его жизни так огорчает его, задело Эмили до глубины души.

– Зачем? – спросил Дэниел, морща лоб.

– Зачем? – выкрикнула Эмили в ответ. – Потому что это моя жизнь, и у меня есть полное право жить здесь.

Дэниел поморщился, внезапно сбитый с толку.

– Нет, я имею в виду, зачем ты это делаешь? Прикладываешь столько усилий, чтобы привести дом в порядок?

У Эмили на самом деле не было ответа, хотя бы такого, который удовлетворил бы Дэниела. Он рассматривал ее как обычную туристку, приехавшую в глубинку из большого города и устроившую хаос, чтобы потом вернуться к прежней жизни. Ему не приходило в голову, что ей может нравиться более спокойная жизнь, что у нее может быть весомая причина сбежать из города.

– Слушай, – сказала Эмили с нарастающим раздражением, – я сказала, что заплачу тебе за помощь. Нужно просто передвинуть кое–какую мебель, может, что-нибудь подкрасить. Я прошу лишь потому, что не могу сделать это в одиночку. Так ты участвуешь или нет?

Он улыбнулся.

– Участвую, – ответил Дэниел. – Но денег не возьму. Я сделаю это ради дома.

– Потому что боишься, что я его развалю? – спросила Эмили, поднимая бровь.

Дэниел покачал головой.

– Нет. Потому что я люблю этот дом.

«По крайней мере, у нас есть что-то общее», – иронично подумала Эмили.

– Но если я помогу тебе, знай, что это чисто деловые отношения, – сказал он. – Исключительно бизнес. Я не ищу друзей.

Ее поразил и разозлил его ответ.

– Как и я, – бросила она. – Я и не предлагала.

Он улыбнулся шире.

– Хорошо, – сказал он.

Дэниел протянул руку для рукопожатия.