Отныне и в Вечность

Все рассказываемое Скавроном было удивительно, убедительно, но допускало, как выразился скептик Кувалда, и другие толкования. В конце концов, Люкс вполне мог оказаться человеком из таинственной страны Шамбалы, лежавшей, по преданию, за проклятым лесом и безжизненной пустыней Негов. У тамошнего народа, говорят, экстрасенс на экстрасенсе сидит и экстрасенсом погоняет. Или, возможно, он с какого-нибудь корабля из Внешних Миров. Даже для простонародья существование Внешних Миров давно не было такой уж страшной тайной, не говоря о пакаторах, студиозусах или людях благолепных профессий. А Манон – судя по всему – и по происхождению, и по положению была из самых, что ни на есть, наиблаголепий. Да и исчезновение сердечного друга Генрика в свое время, как она полагала, без этих… иномирных… не обошлось. Это было не только ее мнение. Кувалда именно так и думал, он сам ей как-то об этом проговорился, размякнувши в постели душою и телом. К самой идее бога он, как и все студиозусы – естественники, относился скептически, а профессуру и слушателей теологического факультета называл не иначе, чем "теолухи". Всем Люксовым сверхъестественным способностям он старался найти рациональное объяснение, но вот как можно было бы рационально объяснить рассказ Нодя? Нодь человек серьезный, зря трепаться не станет.

Нодь третий год обретался на полюсах и по здешним понятиям считался уже старожилом. Намерения Скаврона с товарищами уйти в побег не были для него тайной. Еще год назад он примкнул бы к ним, не задумываясь. Сейчас, оценивая свои силы трезво, он боялся стать для друзей лишь помехой и обузой, но вот помочь им в святом деле побега считал себя просто обязанным. Потому и примчался в ратушу по первому зову.

Столкнувшись в пыточной зале с Люксом, Нодь побледнел и судорожно обмахнулся накрест большим пальцем, хотя никогда раньше в особой религиозности замечен не был. Люкс, пребывавший в глубокой задумчивости, вежливо кивнул незнакомцу и вышел за дверь, а трио заговорщиков уставились на мастера с откровенным изумлением. Нодь подошел к ним неровной походкой – ноги вдруг перестали его слушаться – и почему-то шепотом стал расспрашивать, кто это такой есть, да откуда взялся, и все такое. А после сам принялся рассказывать, и от его рассказа, по крайней мере, у двоих присутствующих одновременно поехали крыши. Третий – Кувалда – только покрякивал в особо заковыристых местах рассказа, находя в нем подтверждение россказням старого товарища, Скаврона. Диким. Несуразным. А главное – входившим в неразрешимое противоречие со всем, что составляло стержень его мировоззрения, с наукой.

Оказалось, что какое-то время тому назад, бывши по торговым делам во фраттории, Нодь умудрился впутаться в странную и таинственную историю. И к той истории их новый товарищ имел самое непосредственное отношение.

– Остановился я, как всегда, на подворье у кривого Молохая, – рассказывал Нодь. – Вот в харчевне при молохаевом странноприимном доме я его впервые и встретил.

– Кого? – обмер Скаврон.

– Спутника твоего, кого же еще? – удивился Нодь непонятливости собеседника.

– Ты что несешь? – Скаврон отмахивался руками, будто боясь услышать из чужих уст то, в чем ранее сам себя, да и других тоже, уверял с таким пылом. – Когда-когда? Во фраттории?

– То-то и оно!

– Может, ты просто обознался? Может, кто похожий?

– Ты на себя похож? Ну, вот и он тоже. Похожий… его можно с кем-нибудь спутать? И много ты видел таких, как он?

Нодь, как оказалось, пришел в харчевню странноприимного дома перекусить после подвернувшейся перепродажи партии кости. Вот там-то Люкс и подсел к нему за столик. Слово за слово, они разговорились. Как выяснилось, Люкс появился во фраттории неведомо откуда, ничего о себе не знал и не помнил, и искал караван на юг. Оказался он человеком открытым, доверчивым и прямодушным, был, судя по всему, серьезно болен, и оттого Нодь ощутил настоятельную потребность ему хоть чем-нибудь помочь. Контрабандисты, с которыми Нодь вел свои костяные дела, назавтра собирались назад, в долину. Нодь общался с ними не в первый раз, и считал их – конечно с поправкой на профессию – людьми исключительно надежными. Решив, что и им в дороге не помешают лишние крепкие рабочие руки, он велел Люксу подождать его здесь, в харчевне, а сам отправился к своим конфидентам для переговоров.

Выслушав его, контрабандисты с понимающим видом переглянулись между собой и высказались в таком смысле, что об этом человеке земля полнилась слухами еще в прошлый их приход, и что помогут они ему охотно. Насчет прошлого прихода Нодь сперва ничего не понял, но в подробности вдаваться не стал. Контрабандисты народ к излишней доверчивости не склонный, согласились помочь незнакомцу – и ладно, что еще надо? Вот только не успел Нодь их друг с другом свести. Когда он вернулся в харчевню, то застал там только похоронщиков, убиравших трупы людей в серых балахонах и засыпавших песком кровавые лужи.