Отныне и вовек

Небо затянуло тучами, окна столовой потемнели, на лицо Кардиффа легла тень. У него на самом-то деле было два ответа, но произнести вслух он мог только один.

— Что городок очень милый, — промямлил он. — Что в наше время таких не бывает. Что люди должны это помнить и радоваться, что он есть. Но как вы узнали, что я приеду?

— Проснулась на рассвете, — отвечала она, — издалека услышала шум поезда. Ближе к полудню поезд был уже за горой: до меня долетел паровозный гудок.

— И вы ожидали человека по имени Кардифф?

— Кардифф? — удивилась она. — Был такой великан, давным-давно…[4]

— Это газеты раздули историю. Обман.

— Значит, вы, — спросила она, — тоже обманщик?

Он не смог выдержать ее взгляда.

Глава 9

Когда он поднял глаза, стул, на котором сидела Неф, оказался пуст. Все постояльцы тоже разошлись из-за стола — вернулись к своим креслам-качалкам или, возможно, отправились вздремнуть.

— Как же так? — пробормотал он. — Эта женщина так молода — сколько ей лет? Она так стара — сколько же ей лет?

Внезапно до его локтя дотронулся Элиас Калпеппер:

— Не хочешь поехать на экскурсию по городу? Клод сейчас начинает вторую доставку свежего хлеба. Поднимайся!

Хлебная повозка приняла благоухающий груз. Десятка три-четыре хлебцев — с пылу с жару, в вощеных обертках с именами заказчиков — лежали аккуратными штабелями в пахнущем печкой кузове. А рядом высились коробки с кексами и тортами, заботливо перевязанные бечевкой.

Несколько раз втянув носом этот запах, Кардифф почувствовал себя так, будто объелся.

Калпеппер вручил ему небольшой сверток и нож.

— Это зачем? — удивился Кардифф.

— Не проедешь и квартала, как хлеб тебя соблазнит. Держи ножик для масла. А это целый хлебец. Обратно не привози.

— Я себе аппетит испорчу перед ужином.

— Нет. Только нагуляешь. Лето снаружи. Лето внутри.

Кардифф получил в руки список имен с адресами.

— На всякий случай, — сказал Калпеппер.

— Посылаете меня одного? Откуда я знаю, куда ехать?

— Не беспокойся. Клод найдет дорогу. Еще ни разу не сбился. Верно я говорю, Клод?

Конь обернулся — не удивленный, не мрачный, просто готовый к работе.

— Вожжи сильно не натягивай. У Клода своя система. Ты с ним не спорь. По крайней мере, город посмотришь без моей трескотни. Залезай!

Кардифф запрыгнул на облучок. Клод сделал шаг; повозка дернулась.

— Ничего не понимаю. — Кардифф повертел в руках список, просматривая имена и адреса. — Где же первая остановка?

— Пошел!

Хлебная повозка двинулась вперед, распространяя пьянящий дух дрожжей и зерна.

Клод припустил рысцой, словно ему не терпелось себя показать.

Глава 10

Все так же, рысцой, Клод миновал два квартала и уверенно свернул направо.

Его взгляд указывал на почтовый ящик у парадного входа: «Аберкромби».

Кардифф сверился со списком:

Аберкромби!

Ну и ну!

Он выпрыгнул из повозки с караваем в руке; в этот миг женский голос прокричал:

— Спасибо, Клод!

У калитки особа лет сорока ожидала доставки хлеба.

— И вам спасибо, мистер?..

— Кардифф, мэм.

— Клод, — позвала она, — не обижай мистера Кардиффа. А вы, мистер Кардифф, не обижайте Клода. Удачи вам!

И повозка, подпрыгивая на брусчатке, затарахтела дальше под переплетением ветвей, кружевом занавесивших солнце.

— Следующий — Филлмор, — объявил Кардифф, заглянув в список, и уже готов был натянуть вожжи, когда конь сам остановился у калитки.

Кардифф сунул хлебец в почтовый ящик Филлмора и бросился вдогонку за Клодом, который продолжил путь, не дожидаясь кучера.

Дальше все пошло без сучка без задоринки. Брэмбл. Джонс. Уильяме. Айзексон. Мередит. Хлеб. Торт. Хлеб. Кексы. Хлеб. Торт. Хлеб.

Клод свернул за последний угол.

На пути оказалась школа.

— Тпру, Клод!

Кардифф сошел с подножки и заглянул на школьный двор, где обнаружил положенную на бревно доску, некогда выкрашенную синей краской, и растрескавшиеся от старости деревянные качели на ржавых цепях.

— Вот, значит, как, — прошептал Кардифф.

Школа оказалась двухэтажной. Входные двери были закрыты, а все восемь окон облепила пыльная короста.

Кардифф подергал дверь. Заперто.

— Сейчас ведь только май, — сказал он себе. — Каникулы еще не начались.

Досадливо заржав, конь начал удаляться от школы — не иначе как в пику Кардиффу.

— Клод! — грозно окликнул Кардифф. — Тпру!

Коняга остановился и стал бить передними копытами по мостовой.

Кардифф опять повернулся к зданию школы. На балке над центральным входом было вырезано:

«Гимназия. Основана 1 января 1888 года».

— Тысяча восемьсот восемьдесят восьмой, — пробормотал Кардифф. — Подумать только.

Напоследок обведя взглядом запыленные окна и ржавые цепи, он приказал:

— Еще один круг, Клод.

Клод не двигался.

— В чем дело — у нас больше нет хлеба и новых адресов? Ты только доставляешь заказы из пекарни, а на большее не способен?

Даже тень Клода не шелохнулась.

— Ну, тогда будем стоять, пока ты не уступишь. Именитый гость желает пересечь этот треклятый городишко из конца в конец. Ну, и чего ты ждешь? Кто упирается, тому ни воды, ни овса.

Вода и овес подействовали.

Конь побежал бодрой рысью.