Отогрей моё сердце

Есения оббежала взглядом помещение и метнулась в дальний угол. Диваны стояли вдоль стен, освобождая широкий проход, стулья придвинуты к прямоугольному столу. Забежав за него, вцепилась в спинку высокого стула, нервно задышала. Понимала, что загнана, словно зверек хищником, и силы их неравны.

Тукаев сделав два шага внутрь комнаты, захлопнул дверь, отрезая путь побега. Комната погрузилась в полумрак. Лишь свет с улицы, что падал в окна сквозь вертикальные прорези жалюзи освещал замкнутое пространство, наполняя его интимностью, уединением.

- Архип Алексеевич, - визгливо крикнула идущему ей навстречу мужчине. - Опомнитесь! Что Вы творите?

Но Тукаев, не слушая ее, приближался.

- Поиграть вздумала, Горностаюшка, - произнес с улыбкой. – Поиграй, моя сладкая.

- Нет! Я не играю! Вы пожалеете! Не подходите ко мне! - выставила ладони в стоп-жесте.

Но сахаляр, уже почуяв добычу, словно медведь, напирал. Девушка металась от стула к стулу, а он обманными маневрами прыгал то справа, то слева, пытаясь ее изловить. В какой-то момент довольно расхохотался, еще больше заводясь.

- Сенька, ты понимаешь, что творишь сейчас? – шёпотом произнес, глядя в глаза помощнице. – Тебе сегодня не сбежать от меня. Ты готова уступить моим ласкам?

- Архип Алексеевич, взываю к Вашей совести в последний раз! Отпустите меня! – стояла и тряслась мелкой дрожью.

Не испуганно, а протестующе. Если бы Есения боялась его, Тукаев бы сдался и отпустил её. А так лишь сильнее распалялся. И, совершив резкий прыжок, перемахнув через стол, оказался рядом. Есения взвизгнула, когда ощутила мертвую хватку его пальцев на своем запястье. Попыталась вырваться.

- Не дури, синяки останутся, - приказал Архип.

Но понимая, что Есения слишком возбуждена от борьбы с ним, не слышит, отпустил запястье, присел и, ловко подхватив под бедра, усадил на полированную поверхность стола.

- Ах…, - только и успела сказать, не ожидая, что босс зайдет так далеко.

- Что, ах? Боишься меня? Ответь честно! – оперся ладонями по бокам от нее и посмотрел в глаза.

Даже при тусклом искусственном свете различался цвет ее голубых глаз. Но девушка лишь сглотнула и заморгала, при этом держась за мощные плечи мужчины. Тукаев опустил взгляд ниже, на губы, как бы раздумывая: целовать, не целовать, глубоко вдохнул, борясь с желанием. Проследил взглядом ниже, зацепившись за V-образный вырез на блузе и подняв руку, коснулся указательным пальцем ложбинки.

Девушка вздрогнула, но руку не отбросила. Сидела смирно, питая надежду, что он придет в себя и отпустит.

- Хочу расстегнуть пуговки, - поднял взгляд. - Позволишь?

Он спрашивал и ей бы отказать, но язык будто прилип к небу, парализованный потаенным желанием и огромным любопытством: "А что же будет дальше, если позволю?"

- Архип… Алексеевич…, нас могут увидеть, - проговорила дрожащим голосом, запинаясь.

Архип поморщился от очередного обращения.

- Сенька, не зли меня, - отмахнулся от ее страхов. - Заткнись, - и, присоединив вторую руку, стал расстегивать пуговки.

Есения не убирала ладони с плеч мужчины, сидела чуть вздрагивая от его умелых пальцев, что касались кожи, освобождая пуговки из петель. Дошел до последней, медленно развел полы блузки и потянулся, ладонями накрывая атласные чашки белья. Груди погрузились в его крупные ладони и мужчина простонал.

- Чертовски сексуальная, - посмотрел в лицо Есении. - Хочу снять его и потрогать соски, - поглаживал полукружия, но дальше не шел.

Есения с трудом сглотнула слюну и вздрогнула, безвольно опуская руки вдоль тела. Она стыдилась своих грудей. После родов на них образовались растяжки, потеряли упругость и форму и муж сетовал, что размер их не стал больше. Девушка комплексовала.

- З-зачем их трогать, - заикнулась от волнения и прикрыла их руками. - Так разве плохо? – посмотрела растерянно.

- Ты чего такая стыдливая, а? – выискивал в ее взгляде кокетство, но видел лишь смущение. – Можно подумать девственница!

Последнюю фразу почти выплюнул, поморщившись.

- Нет… У меня же дочь есть.

- А чего жмешься тогда?

- Боюсь, что увидят, не хочу чтобы меня осуждали, что я попала на должность через Вашу постель, - возвращая руки на стол.

- Никто не увидит, мы здесь одни, - и снова положил ладони на холмики.

Начал активно гладить, вызывая нервную дрожь по телу Есении. Поднял лифчик выше, обнажая горошины темно-розовых сосков на бледной коже.

Девушка молча подчинялась его дерзким ладоням. Прикосновения мужчины зарождали приятное томление внизу живота, полушария округлились, соски увеличились и призывали взять их в рот.

- Ляг на стол, - попросил Архип, надавливая на плечо Есении, и она подчинилась, касаясь полированной поверхности дерева.

Закрыла глаза, молясь, чтобы никто не вошел в зал.