Отойди от моей лошади

— До свиданья, — сказал я. — Всего хорошего.

— Что же вы молчите? — спросил он у них.

— Мы играли, — сказал брат.

— Я не об этом спрашиваю.

— Мы играли, — сказала она.

… Но это я услышал уже в коридоре. Я открыл дверь и очутился на лестнице. Кошка выскочила за мной и сразу же куда-то спряталась.

Ветер дул, как и раньше, сильный, и дождь был такой же.

Ужасный был дождь.

Я шёл по улице и думал, как глупо всё получилось, я даже не замечал, куда иду, и удивился, когда понял, где нахожусь. И тут же удивился ещё раз, потому что сообразил, что совсем не помню, откуда я пришёл, как называется их улица и какой у них номер дома. Всё забыл. Начисто.

Так я их больше и не видел ни разу. Как-то всё не так получилось, даже непонятно как. И почему.

Федоро и Алехуано

В общем, было решено — Ленку мы похитим.

Петька и Вовка сказали, что всё это ерунда. Мы с Федькой были тверды.

День назначили — 30 декабря, под Новый год.

Под самый Новый год.

— Запомни, — сказал мне Федька за час до начала. — Входим, стреляем, похищаем. Бесшумно и безмолвно. Моё имя — Феодоро, твоё — Алехуано. Маски готовы? Порядок. Её место в нашем одиноком замке, а не с дядей Мишей…

— Эх, Федька, — сказал я.

— Феодоро, — поправил меня Федька.

— «Феодоро», — передразнил я его. — «Дядя Миша»… Эх ты.

— Ты прав, Алехуано, — не моргнув, сказал Федька, — Её отец, этот старик… инженер… лорд, вернее. Что он ей? Итак, ты готов, Алехуано?

— О да, Феодоро, — сказал я.

— Вперёд! — сказал он.

Мы вышли из моей квартиры и стали медленно спускаться по лестнице на Ленкин этаж. Ночь была холодной и лунной.

— Звони, — шёпотом велел Федька, когда мы спустились, и поправил свою чёрную маску. Я поправил свою и позвонил.

— Кто там? — спросил голос Ленкиной бабушки.

— Новогодняя телеграмма, бабушка, — ласково сказал Федька, и мы достали револьверы.

Дверь открылась.

— Руки вверх! — грозно сказал я, махнув револьвером.

— Руки по швам! — рявкнул Феодоро. — Не кричать, не плакать, не молить о пощаде.

Мы прошли в кухню.

— Куда же руки девать, господи? — сказала бабушка. — Алёшенька, пальто-то всё в мелу.

И она стала меня чистить.

— Жалобы не помогут, — жёстко сказал я.

— Отведи старую женщину в ванную, — велел мне Феодоро.

— Старая женщина, — сказал я. — Иди в ванную. Сиди там тихо, как мышка. Ни стонов, ни криков. Кстати, меня зовут Алехуано.

Бабушка пошла в ванную.

— Где ваше единственное сокровище? — спросил Феодоро.

Бабушка молчала от горя.

— Страх сильнее рассудка, — сказал Феодоро.

Мы посовещались в прихожей и открыли дверь в комнату.

Дядя Ми… старый лорд читал газету и пил чай.

— Где ты прячешь свою дочь, старик? — нагло крикнул Феодоро.

Отец бедной девушки повернулся к нам, и лицо его покраснело от испуга.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.

— О, ровным счётом ничего, — сказал Федька. — Ровным счётом. Напомни ему, Алехуано, как бесполезно сопротивление.

— Феодоро прав, сопротивление бесполезно, — сказал я, удивляясь, что он снова пьёт чай, — Где твоя дочь? — крикнул я.

— Моё бедное дитя в той комнате, — сказал испуганный отец. — Будьте к нему снисходительны. Вообще, ребята, это безобразие. У моей Ленки тройка по пению. Вы что, научить её петь не можете?

— Но-но-но! — прикрикнул на него Феодоро. — Алехуано, сходи узнай, не сбежала ли старая женщина. Может, она выпрыгнула в окно?!

Я вышел из комнаты и постучал в ванную.

— Что делает старая женщина? — спросил я.

— Да вот стираю уже целый час, — ответила она из-за двери. — Не желают ли молодые-красивые чаю с домашней ватрушкой?

— В самый раз, — сказал я. — Да побольше. Не вздумай показывать свою скупость.

— Сейчас принесут ватрушку, — сказал я, возвращаясь.

— А-атлично! — проревел Федька. — А пока за мной, Алехуано.

Мы вошли в следующую комнату, но там было пусто. И в шкафу было пусто. И под кроватью.

— Каков лгун? — прокричал Феодоро и бросился обратно. — Где дочь? — прорычал он.

Мне стало жаль бедного старика.

Серьёзно, очень жалко.

— Пусть он идёт туда, где пусто, — сказал я. — Надо перекусить.

Феодоро кивнул. Убитый горем седой отец взял газету и ушёл в пустую комнату. Старая женщина мгновенно принесла чай и ватрушку. Мы стали есть ватрушку. Феодоро был мрачен и зол.

— Где они её прячут? — говорил он, кусая ватрушку.

Вдруг дверь открылась и в комнату с улыбкой вошла та, которую мы искали.

— Хватай её! — закричал Феодоро и первым бросился к ней.

— Уйди, Федька! — завизжала она. — Ой! Пусти! Па-апа!

— Ты узнала меня! — вскричал Феодоро. — Ни слова больше!

— Ма-а-ма! Чего они! Ой!

— Мальчики, мальчики, тихо, — сказала тётя Таня, входя с ёлкой в комнату. — Ну и маскарад! Какая прелесть! Молодцы! Сейчас украсим ёлку.

— Шутки в сторону! — закричал я. — Моё имя Алехуано!

— Ай да Алехуня, — сказала она, — ай да актёр! Прелесть. Федька, отпусти Лену, будем ёлку украшать. Как прелестно!

— Да ну вас, — сказал Федька и снял свою маску.

— Нет, не надо, не надо, не снимай! — затараторила тётя Таня. — Так лучше. Так веселее. Чудесно, что вы зашли!

— Чудесно, — сказал я. — Чудесно. Надоело! — и снял свою маску.

— Наденьте! Наденьте! — визжала Ленка. — Маскарад! Ура!