Отомщенный любовник

Ради бога, взгляните хотя бы на сегодняшний вечер. На то, что он был готов сделать. Один разговор, и он собирался нажать на курок – и даже не потому, что должен был, а потому, что просто хотел. Скорее даже нуждался в этом. Политические игры – кислород для его злой стороны, неотвратимый и питавший его. И причины его решения были свойственны симпату: они шли на пользу только ему и никому больше, даже не Королю, который был своего рода другом.

Именно по этой причине, если нормальный, среднестатистический вампир узнает о пожирателе грехов, разгуливавшим среди честного народа, по закону он обязан сообщить о симпате, чтобы того депортировали или наказали за преступное деяние. Контроль над местонахождением социопатов и ограждение их от нравственных и законопослушных граждан – здравый инстинкт самосохранения любого общества.

Через двадцать минут Рив подъехал к железным воротам, функциональность которых преобладала над внешним видом. Они были лишены всякого изящества, лишь прочные трубы, спаянные вместе и увенчанные свернутой кольцами колючей проволокой. Слева был интерком, и когда Рив опустил стекло, чтобы нажать кнопку вызова, камеры видеонаблюдения были обращены на перед его автомобиля, лобовое стекло и боковую дверь со стороны водителя.

Поэтому он не удивился, когда раздался напряженный женский голос:

– Господин… мне не сказали, что у вас назначен прием. 

– Он не назначен.

Пауза.

– Так как ситуация не чрезвычайная, Вам придется ждать довольно долго. Может, Вы хотели бы назначить на…

Он посмотрел в объектив ближайшей камеры.

– Впустите меня. Сейчас же. Я должен увидеть Хэйверса. И это – чрезвычайная ситуация.

Он должен был вернуться в клуб и все проверить. Эти потраченные четыре часа были целой жизнью, когда дело касалось управления заведениями, вроде ЗироСам и Железной Маски. Дерьмо не случается в таких местах просто так, оно – стандартный порядок действий, и именно на его кулаке было вытатуировано «Последняя инстанция».

Спустя мгновение эти уродливые, прочные как скала, ворота открылись, и Рив не стал тратить время на подъездной дорожке в милю длиной.

Когда Рив проехал последний поворот, фермерский дом впереди не обещал той безопасности, которой обладал, если судить по внешнему виду. Двухэтажное дощатое строение едва ли походило на колониальное, и было максимально упрощено. Ни крыльца. Ни ставней. Ни дымоходов. Ни насаждений.

По сравнению со старым домом Хэйверса и клиникой, этот был жалким подобием садового ангара. 

Рив припарковался напротив обособленных гаражей, где стояли и откуда выезжали машины скорой помощи. Он поежился от холода декабрьской ночи – еще один хороший знак – и потянулся к заднему сидению Бентли, чтобы взять свою трость и одну из многочисленных соболиных шуб. Наряду с онемением, еще одним побочным эффектом его защитной маски в виде лекарств было снижение температуры тела, которое превращало его вены в охлаждающую сетку. Жизнь днем и ночью в теле, которое он не мог чувствовать и согреть, отнюдь не праздник, но другого выбора не было.

Может, если бы его мать и сестра не были нормальными, он давно бы стал Дартом Вейдером, приняв темную сторону, проживал бы свои дни, трахая мозги приятелям-по-злу. Но он принял на себя обязанности главы семьи, тем самым застряв между плохой и хорошей стороной.

Рив обошел колониальный дом, подтянув соболиный мех ближе к горлу. Оказавшись у неприметной двери, он нажал на звонок на алюминиевой обшивке и посмотрел в электронный глазок. Мгновение спустя замок со скрипом открылся, и Рив протиснулся в белую комнату размером с гардеробную. После того, как он пристально посмотрел в объектив камеры, открылся очередной замок, скрытая панель сместилась назад, и он спустился по лестнице. Еще один пункт регистрации. Еще одна дверь. И затем он был внутри.

В каждой клинике приемная была местом дислокации для пациентов и семей, с рядами стульев, журналами на небольших столиках, телевидением и различными цветами. Эта была меньше, чем в старой клинике, но содержалась в чистоте и порядке. Две женщины, находящиеся здесь, застыли, увидев его.

– Пройдите сюда, господин.

Рив улыбнулся медсестре, которая обошла стол регистрации. Для него «долгое ожидание» всегда проходило в комнате для осмотра. Медсестры не любили, когда он распугивал посетителей, сидевших на стульях в приемной. Медперсонал также избегал его общества. 

Никаких проблем. Его едва ли назовешь общительным.

Комната для осмотра, в которую его отвели, была расположена в обычном крыле клиники, и он уже был в ней однажды. Он успел побывать во всех комнатах.

– Доктор сейчас в хирургии, а остальной персонал занят другими пациентами, но я приведу коллегу, который снимет ваши жизненные показатели, так скоро, как только смогу.

Медсестра сбежала от него так, будто в коридоре кто-то срочно нуждался в реанимации, а разрядные электроды были только у нее.