Отомщенный любовник

Теперь он целиком и полностью понимал озабоченность Куина. Это было невероятно, особенно, когда Джон позволил своему телу следовать за ее, и теперь они двигались вместе. Ритм все нарастал, становясь практически реактивным, Джон точно знал, что происходит, и где находится частичка каждого из них: ладони Хекс на его груди, вес ее тела на нем, трение члена в ней, его дыхание, вырывающееся из горла.

Его тело застыло с головы до пят, когда его накрыл очередной оргазм, с губ сорвалось ее имя, прямо как в его фантазиях о ней – только сейчас ощущения были острее.

А потом все закончилось.

Хекс слезла с него, и его член упал на живот. По сравнению с горячим коконом ее тела, мягкий хлопок его рубашки казался наждачной бумагой, а температура воздуха была замораживающей. Кровать прогнулась, когда она легла рядом с ним, и он повернулся к ней в темноте. Он тяжело дышал, и ему очень хотелось поцеловать ее, прежде чем они сделают это снова.

Джон протянул руку и почувствовал, как она напряглась, когда его ладонь легла ей на шею, но не отстранилась. Боже, ее кожа была мягкой... ох, такой мягкой. И хотя мышцы ее плеч были, как сталь, то, что покрывало их, оказалось гладким, как атлас.

Джон медленно приподнялся на кровати и наклонился к ней, скользя пальцами по ее щеке, мягко сжимая ее лицо, находя ее губы большим пальцем.

Он не хотел облажаться. Она проделала большую часть работы, и сделала это умопомрачительно. Более того, она преподнесла ему дар секса и показала, что, не смотря на то, что с ним произошло, он все равно был настоящим мужчиной, способным наслаждаться тем, для чего его тело было создано природой. И если он единственный, кто будет инициатором их первого поцелуя, то он был полон решимости сделать все правильно.

Опустив голову, он…

– А вот это не обязательно, – Хекс, оттолкнув его, соскочила с кровати и скрылась в ванной комнате.

Дверь закрылась, член Джона сжался, когда он услышал звуки льющейся воды: она смывала его с себя, избавляясь от того, что дало ей его тело. Трясущимися руками он натянул обратно свои джинсы, стараясь не замечать влагу и эротический аромат.

Когда Хекс вышла из ванной, на ней был пиджак. Она подошла к открытой двери. Свет из холла падал в комнату, и она казалась черной тенью, высокой и сильной.

– Снаружи день, на случай, если ты еще не посмотрел на часы. – Она замолчала. – И я буду благодарна, если ты не будешь распространяться насчет моей... ситуации.

И дверь за ней в молчании закрылась.

Так вот в чем было дело. Она переспала с ним, чтобы поблагодарить за то, что он сохранил ее тайну.

Господи, как он мог подумать, что это было нечто большее?

Полностью одетые. Никаких поцелуев. И он был уверен, что был единственным, кто кончил: ее дыхание не изменилось, она не кричала, ее тело не расслабилось в облегчении, когда все закончилось. Не то чтобы он знал много о женщинах и оргазмах, но это было именно то, что случилось с ним, когда он кончил.

Его трахнули не из жалости. А из благодарности.

Джон потер лицо ладонями. Он был так глуп. Думая, что все это могло что-то значить.

Он был так невероятно глуп.

***

Тор проснулся от того, что желудок свело от боли. Агония была настолько сильной, что даже в его мертвецком, пост-питательном сне, он обхватил руками свой живот и скорчился в позе эмбриона.

Свернувшись и дрожа всем телом, он подумал о том, что с кровью было что-то не так…

И тут раздалось урчание, такое громкое, что могло конкурировать с гудением утилизатора отходов.

Боль... была голодом? Он посмотрел на глубокий провал между своими бедрами. Погладил твердую плоскую поверхность. Прослушал еще один рев.

Его тело требовало пищи, огромного количества питательных веществ.

Он взглянул на часы. Десять утра. Джон не приходил к нему с Последней Трапезой.

Тор сел, не помогая себе руками, и сам прошел в ванную, на ногах, которые казались до странного устойчивыми. Он сходил в туалет, и его даже не вырвало, затем умыл лицо, и понял, что ему нечего одеть.

Натянув на себя махровый халат, Тор впервые, за то время, что провел здесь, вышел из спальни.

Он заморгал от света в коридоре со статуями, будто оказался на сцене, и ему понадобилась минута, чтобы приспособиться ко... ко всему.

Вдоль коридора, мраморные мужчины в различных позах были такими же, какими он их помнил, сильными, изящным и неподвижными, и без всяких на то причин, Тор вдруг вспомнил, как Дариус покупал статуи одну за другой, создавая свою коллекцию. Когда Ди был в настроении для закупок, он посылал Фритца на аукционы Сотбис и Кристис в Нью-Йорке, и каждый раз, когда очередной шедевр доставляли в ящике, полном мелких опилок и оберточной ткани, Брат устраивал целую вечеринку по этому поводу.

Ди любил искусство.

Тор нахмурился. Вэлси и его нерожденный ребенок всегда будут его самой первой и самой большой потерей. Но были и другие люди, чья смерть требовала мести, не так ли? Лессеры забрали у него не только семью, но и его лучшего друга.

Гнев зашевелился где-то глубоко внутри... разбудив другой голод. Голод войны.