Отомщенный любовник

Он отправился домой, собрал додженов в комнате для слуг, и столкнулся лицом к лицу с коллективной болью всех, кто служил его семье. Он ясно помнил, как смотрел на этих мужчин и женщин, внимательно заглядывая в глаза каждому. Многие пришли в дом из-за его отчима, но остались здесь из-за его матери. И они хотели, чтобы Рив прекратил то, что происходило здесь уже много лет.

И он попросил всех покинуть дом на час.

Никто не возражал, и каждый из них обнял его, прежде чем уйти. Они все знали, что он собирается сделать, и хотели этого не меньше чем он.

Рив дождался, пока уйдет последний доджен, а затем отправился в кабинет отчима и обнаружил мужчину за столом – тот внимательно изучал документы. В приступе ярости, Рив позаботился о мужчине старомодным способом, нанося удар за ударом, заставляя его расплатиться за всю боль, что тот принес его матери, прежде чем наградить сукиного сына последней заслуженной наградой.

Когда раздался звонок в парадную дверь, Рив подумал, что это вернулись слуги, и дают ему знак, что теперь они смогут  достоверно утверждать, что не видели убийцу. На прощание, он нанес отчиму удар кулаком, такой силы, что позвоночник истязателя собственной жены проткнул черепную коробку насквозь.

Передвигаясь быстро, Рив перешагнул через тело, силой мысли открыл входную дверь, и ушел через французские двери в задней части дома. То, что доджены вернулись и «обнаружили» тело, было идеально, так как их подвид, сам по себе, был смирным от природы, и они никогда не были замечены в насилии. Кроме того, сейчас его симпатическая сторона ревела, и он должен был взять себя в руки.

Что, в те дни, не подразумевало дозу дофамина. Ему приходилось использовать боль, чтобы укротить в себе пожирателя греха.

Казалось,  все складывалось как надо... пока, приехав в клинику, он не узнал, что тело нашел отец Монтрега. В тот момент, это не представлялось большой проблемой. Как рассказывал потом Рем, он вошел, увидел, что случилось, и сразу позвонил Хэйверсу. К тому времени, когда прибыл доктор, слуги уже вернулись, и объяснили свое массовое отсутствие тем, что был день летнего солнцестояния, и они готовились к церемонии, которая должна была состояться на неделе.

Отец Монтрега отлично этим воспользовался, как, впрочем, и его сын. Любые эмоциональные отклонения, которые засек Рив тогда, или во время встречи, считанные дни тому назад, он приписал на счет будущих смертей и заказных убийств, так как и то, и другое было неминуемо.

Господи, стало ясно как день, что собирался сделать Монтрег, подговорив Рива убить Рофа. После того, как все будет сделано, Монтрег сможет заявить под присягой, что Рив убийца и симпат, а после его депортации, спокойно возьмет на себя управление не только Советом, но и всей расой.

Замечательно.

Но ему не повезло: план не сработал. Ну, прямо обидно до слез.

– Да, должны быть еще аффидевиты, – пробормотал Рив. – Никто не стал бы отсылать единственный экземпляр.

– Стоило бы наведаться в его дом, – сказал Роф. – Если что-то подобное попадет в руки наследников или приемников Монтрега, у нас будут проблемы, понимаешь, о чем я?

– Он умер, не оставив потомства, но да, где-нибудь могут обнаружиться его дальние родственники. И я сделаю так, чтобы они ни о чем не узнали.

Никто и ничто не заставит его нарушить обет, который он дал своей матери.

Этого не случится.

Глава 50

Пока Элена, как обычно, закупалась в круглосуточном Ханнафорде, ее настроение, по идее, должно было улучшиться. Их прощание в Ривом прошло лучше некуда. Когда пришло время отправиться на встречу, он быстро принял душ и позволил ей выбрать ему одежду и даже завязать галстук. Потом обнял ее, и они просто стояли рядом, сердце к сердцу.

В конечном итоге, она проводила его в холл и вместе с ним ждала, когда приедет лифт. О его прибытии оповестил звон и шум раздвигающихся дверей, а он удерживал их открытыми, чтобы поцеловать ее, затем еще раз. И еще. Наконец, он сделал шаг назад, и, когда двери-близнецы закрывались, он поднял телефон вверх, указал на мобильный, а затем на нее.

Он обещал ей позвонить, и это делало прощание менее болезненным. И ей нравилась сама мысль, что черный костюм, белая рубашка и галстук кроваво-красного цвета выбрала для него она.

Так что, да, она должна была быть счастливее. Тем более, что ее финансовые трудности слегка облегчил кредит от Первого Трастового Банка Ривенджа.

Но Элена все равно чертовски нервничала.

Она остановилась возле отдела с соками, перед аккуратными рядами Ocean-Spray-Cran-бла-бла-бла, и посмотрела через плечо. Очередные ряды сока слева и аккуратные стопки овсяных батончиков и печенья – справа. Далее виднелись кассы, большинство из которых были закрыты, а за ними темные стеклянные окна магазина.

Кто-то следил за ней.

С того самого момента, как она вернулась обратно в пентхаус Рива, оделась, все заперла и дематериализовалась с террасы.