Отомщенный любовник

Только вот она не умерла, а лишь мечтала об этом, в то время как ее тело обрабатывали всеми возможными видами «инструментов». Но это рыцарство в духе героя на белом коне закончилось для мстящего за нее плачевно. Мёрдер сошел с ума. Он думал, что спасал вампира, но сюрприз-сюрприз! И он серьезно рисковал жизнью, приведя в свой дом симпата.

Упс. Она как-то позабыла поделиться с возлюбленным этой скромной  стороной своей жизни.

Хекс сожалела, что не рассказала ему все с самого начала. Учитывая то, чем она являлась, Мёрдер имел право знать, и, вероятно, в таком случае он до сих пор был бы членом Братства. Может быть, нашел бы себе хорошую женщину. И, определенно, не потерял бы рассудок и не пропал без вести, одному Богу известно где.

Месть –  дело рисковое. В случае с Крисси все прошло нормально. Все сработало. Но есть вещи, которые не стоят благородных порывов.

Например, сама Хекс, и в случае с ней пострадал не только разум Мёрдера. Рив тоже до сих пор платил за ее ошибки.

Она подумала о Джоне Мэтью, и в сотый раз пожалела, что трахнула его. Мёрдер не вызывал у нее особо сильных эмоций. Джон Мэтью? Судя по боли, возникающей где-то глубоко в груди каждый раз, как она думала о нем, Хекс подозревала, что он был для нее чем-то гораздо большим – вот почему она пыталась выбросить из головы то, что произошло между ними в ее подземной квартире.

Проблема заключалась в том, как Джон Мэтью вел себя с ней. Его нежность грозила сломать ее, его эмоции всегда были чем-то мягким, нежным и уважительным... любящим, несмотря на то, что он знал, что она такое. Ей пришлось отшить его так грубо, потому что если бы он не прекратил этот красивый и романтичный бред, она бы просто впилась поцелуем в его губы и полностью потеряла голову.

Джон Мэтью был источником ее души, как говорили симпаты, или ее пирокантом, как это было у вампиров. Он был ее главной слабостью.

Она была очень уязвима, когда дело касалось его.

В душе Хекс прокатилась волна боли, когда она вспомнила,  как наблюдала за ним, лапающим Джину, по монитору камеры безопасности. . Как и  шипованные скобы, этот образ вызывал практически агонию, и Хекс не могла отделаться от мысли, что заслужила страдания, которые испытывала, наблюдая, как Джон топит себя в бессмысленном, пустом сексе.

Она выключила душ, подняла скобы и нож с гладкого мраморного пола и вышла, бросив свои металлические причиндалы сушиться в раковину.

Когда она взяла в руки одно из супер-роскошных черных полотенец Рива, ей внезапно захотелось, чтобы оно было…

–  Из наждачной бумаги, да? – протянул Рив с порога.

Обернув себя полотенцем, Хекс застыла и посмотрела в зеркало. Рив стоял, привалившись к косяку, соболиная шуба делала его похожим на огромного медведя, но ирокез и резкий пурпурный взгляд выдавали в нем воина, несмотря на всю ту метросексуальную одежду, что он носил.

– Как проходит ночь?– спросила она, поставив одну ногу на стойку и вытирая ее черной махровой тканью сверху вниз, до самой лодыжки.

– Я бы мог задать тебе тот же  вопрос. Что, мать твою, с тобой происходит?

– Ничего, – она поставила на стойку вторую ногу. – Как прошла встреча?

Рив не отрываясь, смотрел ей в глаза, и не потому, что относился с уважением к ее наготе, а потому что, если честно, ему было абсолютно все равно. Черт, с таким же успехом перед ним могли сверкать задницами Трэз и айЭм. Он давно перестал воспринимать ее как женщину, даже когда они кормились друг от друга.

Может, именно это ей и нравилось в Джоне Мэтью. Он смотрел на нее, касался ее и относился к ней так, как будто она была женщиной. Словно она была драгоценностью.

И не потому, что она была слабее, а потому, что была для него необычной, особенной.

Господи, упаси ее от эстрогена. В любом случае, теперь это все в прошлом.

– Что со встречей? – поинтересовалась она.

– Нормально. Все прошло, как надо. Что касается Совета – они не объявились, зато появилось вот это. – Рив достал из нагрудного кармана продолговатый плоский конверт и бросил его на стойку. – Позже прочитаешь. Излишне говорить о том, что моя тайна уже долгое время кое-кому известна. Отчим по пути в Забвение трепал своим длинным языком направо и налево, и удивительно, что все это дерьмо всплыло на поверхность только сейчас.

– Сукин сын.

– Кстати, это аффидевит, а не просто случайные каракули на обратной стороне салфетки. – Рив покачал головой. – Мне надо попасть в дом Монтрега. Выяснить, существуют ли еще копии.

– Это могу сделать я.

Аметистовые глаза сузились.

– Без обид, но я поручу это кому-нибудь другому. Ты явно не в порядке.

– Лишь потому, что ты давно не видел меня без одежды. Дай мне пару кожаных шмоток, и ты поймешь, что я все та же жесткая сука.

Взгляд Рива опустился на ее израненные бедра.

– Трудно представить, что ты выедаешь мне мозг из-за моей руки, когда у самой с бедрами творится черт знает что.

Она прикрылась полотенцем.

– Я сегодня же наведаюсь в дом Монтрега.

– Почему ты решила принять душ?

– Потому что была вся в крови.

Рот Рива растянулся в улыбке, обнажая острые клыки.

– Ты нашла Грэйди.

– Ага.

– Отлиииично.