Отомщенный любовник

Чувствуя себя полнейшей беснующейся идиоткой из-за того, что так взъелась, Элена положила салфетку на стол рядом с тарелкой и одарила Рива очень профессиональной улыбкой, вставая на ноги и поднимая пальто.

– Мне пора. Спасибо за ужин.

Рив выругался.

– Мне не стоило ничего говорить…

– Если твоей целью было затащить меня в постель, то ты прав. Плохой шаг. И все же, я рада, что ты был честен…

– Я не пытался затащить тебя в постель.

– О, конечно же, нет, ведь тогда бы ты изменил ей. – Боже, почему она так расстроена этим?

– Нет, – огрызнулся Ривендж в ответ, – потому что я импотент. Поверь, если бы я мог возбудиться, постель была бы первым местом, куда бы я захотел тебя отвести.

Глава 28

– Проводить с тобой время все равно, что наблюдать, как сохнет краска. – Голос Лэсситера эхом отразился от сталактитов, свисающих с высокого потолка Пещеры. – Только вне домашней обстановки, – трагично, учитывая, как выглядит это место. Вы всегда такие унылые? И никогда не слышали о «Поттери Барн»?

Тор потер лицо и обвел взглядом пещеру, веками служившую священным местом встречи Братства. По всей ее задней части за массивным каменным алтарем, рядом с которым он сидел, пролегала черная мраморная стена с именами всех Братьев. Черные свечи на толстых стойках отбрасывали дрожащий свет на резьбу на Древнем Языке.

– Мы вампиры, – сказал он. – Не фэйри.

– Иногда я сильно в этом сомневаюсь. Видел кабинет, в котором торчит твой король?

– Он почти слеп.

– Понятно, почему он не повесился в этом пастельном убожестве.

– Ты же вроде выступал против унылой обстановки?

– Говорю то, что приходит в голову.

– Точно. – Тор не смотрел на ангела, понимая, что зрительный контакт лишь поощрит парня. О, стойте. Лэсситеру в этом помощь-то и не требовалась.

– Ты ждешь, что тот череп на алтаре заговорит с тобой или еще чего?

– Вообще-то, мы оба ждем, когда ты, наконец, передохнешь. – Тор кинул на парня взгляд. – В любое время, когда ты будешь готов. В любое время.

– Ты говоришь приятные вещи. – Ангел прижал свой светящийся зад к каменным ступенькам рядом с Тором. – Могу я задать вопрос?

– А «нет» вообще принимается?

– Не-а. – Лэсситер поерзал и взглянул на череп. – Эта штука выглядит старше, чем я сам. Это о чем-то говорит.

Это был первый Брат, воин, с которого все началось, который отважно и упорно бился с врагом. Самый священный символ силы и цели Братства.

Лэсситер внезапно перестал выпендриваться.

– Он, должно быть, был великим воином.

– Думал, ты хотел что-то спросить.

Ангел, выругавшись, поднялся и встряхнул ноги:

– Да, то есть… как, черт возьми, вы сидите тут так долго? Мой зад меня убивает.

– Да, мозговые колики та еще заноза.

Но ангел был прав о потраченном времени. Тор сидел здесь, глядя на череп и стену с именами за алтарем, так долго, что его пятая точка не столько онемела, сколько срослась со  ступеньками.

Он пришел сюда прошлой ночью, ведомый невидимой рукой, побуждаемый искать вдохновения, ясности, воссоединения с жизнью. Вместо этого он нашел лишь камень. Холодный камень. И множество имен, когда-то имевших для него значение, а теперь ставших лишь списком мертвецов.

– Это потому, что ты ищешь не в том месте, – сказал Лэсситер.

– Можешь идти.

– Всякий раз, как ты это говоришь, у меня слезы к глазам подступают.

– Забавно, у меня тоже.

Ангел наклонился, запах свежего воздуха опережал его:

– Ни эта стена, ни череп не дадут тебе желаемого.

Тор прищурился и пожалел, что не достаточно силен, чтобы сразить парня:

– Разве? Ну, тогда они делают тебя лжецом. «Пришло время. Сегодня все изменится». Из тебя предсказатель никакой, знаешь об этом? Ты просто полон дерьма.

Лэсситер улыбнулся и лениво поправил золотое кольцо в своей брови:

– Если ты думаешь, что грубость привлечет мое внимание, то умрешь со скуки, прежде чем мне станет не все равно.

– Нафига ты вообще здесь? – Истощение Тора прокралось в голос, ослабив его, что раздражало. – Почему ты просто не отставил меня там, где нашел?

Ангел взобрался на черные мраморные ступени и начал расхаживать взад и вперед перед блестящей стеной с вырезанными в ней именами, останавливаясь там и тут, чтобы изучить одно-два.

– Время это роскошь, веришь ты или нет, – сказал он.

– По мне, так больше проклятье.

– Знаешь, что бы ты получил без времени?

– Забвение. Именно туда я направлялся, пока не появился ты.

Лэсситер провел пальцем по резной линии символов, и Тор быстро отвернулся, когда понял, что там было написано. Его имя.

– Без времени, – произнес ангел, – у тебя была бы лишь бездонная, бесформенная трясина вечности.

– К твоему сведению, философия мне скучна.

– Это не философия. А реальность. Время – это то, что придает жизни значимость.

– Да пошел ты. Серьезно… катись к черту.

Лэсситер наклонил голову в сторону, будто что-то услышал:

– Ну, наконец-то, – пробормотал он. – Ублюдок меня с ума сводит.

– Прости?

Ангел поднял голову, наклонился прямо к лицу Тора и четко произнес:

– Слушай внимательно, солнце мое. Твоя шеллан, Вэлси, послала меня. Вот почему я не оставил тебя умирать.

У Тора сердце замерло в груди, когда ангел поднял взгляд и спросил: