Оторва

   - Да я и не зову тебя папой, а я Дана! – сразу перешла тоже на «ты» и подала руку девушка.

   - Ну, опять у Вадика оторва! – восхитился Фаукат, – девочки проходите – это мой друг Вадик с подругой Даной.

   - Уж лучше мы дедушек поищем,  что нам остаётся, – хихикнула одна из дам, в которой я признал, наконец, блондинку – подарок Феди в трудные дни, когда уехала от меня Татьяна.

   - Так Люся, не выступай, – сказала вторая дама.

   - Ну, Люся здесь родная, – сказал Фаукат, - Вадик – наливай!

   - Поехали! – опомнился я,  подымая бокал.

   - Вадька, как я соскучился по тебе! – заобнимался Фаукат, - будешь на гитаре играть?

   - Снимай с серванта!

   Вообще-то, я знал на гитаре только четыре аккорда, что не мешало исполнять под них любые песни.

   Пропели «Очи чёрные», «Я встретил Вас», есенинский «Клён – ты мой опавший», дальше пошла всякая муть, как всегда по пьянке.

   - Давай весёлую! – закричали дамы.

   «На солнце цилиндром сверкая,

   Одев самый модный сюртук,

   По Летнему саду гуляя,

   С Марусей мы встретились вдруг!»- орала компания.

   - Вадька, Вадька давай свою песню про презерватив! – закричал Фаукат.

   - Так слов никто не знает, – замялся я для виду.

   - Вон там у тебя слова, – вытащил Федя из серванта листки с текстом и раздал дамам.

   - Песенка о розе! – провозгласил я.

   Слова в песне были простые, мелодия лёгкая, последние две строчки пропевались два раза, поэтому компания дружно стала подпевать:

   Я помню, как сейчас тот тёплый вечер

   И нашу встречу в парке над водой.

   Ты ласково обнял меня за плечи

   И розу подарил, мой дорогой!

   Мужчин я до тебя совсем не знала.

   А ты слова любви мне говорил,

   И роза ароматы источала,

   Как этот запах голову кружил!

   Но крепко воспитанье половое

   Со мной родная школа провела.

   Сказала я: "Согласна дорогой мой,

   Купи кондом и дальше все дела".

   Ты ринулся в аптеку с дрожью шибкой,

   А я в окно смотрела, затаясь.

   Там девушка с застенчивой улыбкой

   Тебе пакет вручила, потупясь.

   Потом мы занялись с тобой любовью,

   Шумел листвой над нами тёмный сад,

   А роза, уронившись к изголовью

   Свой пьяный источала аромат ...

   Прошли года и отгремели грозы,

   Меня в седую даму превратив.

   В гербарии любимом рядом с розой

   Храню я, наш родной презерватив!

   Последние слова прозвучали с ударением, под усиленные аккорды, все захохотали от неожиданной концовки, а Данка больше всех.

   Я включил магнитолу, и толпа принялась танцевать.

   - Как тебя не любить, мой поэт?! – обнимала меня Дана  в танце, и я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

   Впрочем, как и положено хозяину, я перетанцевал со всеми дамами.

   Разошлись поздно, вдрызг пьяные, я проводил Дану до дома родителей.

   Утром, однако, я проснулся не в своей тарелке, и твёрдо решил не продолжать отношений с нимфеткой, мне по горло хватило этих прелестей с Ларисой. И начинались они не менее увлекательно.

                                         XXXII

   Впрочем, Лариса не позволила бы никаких отношений с соперницей, даже при моём желании.

   Она бурей ворвалась в воскресенье, захватив полами своей раскрытой шубы массу холодного воздуха с улицы.

   - Что не позвонил? Мне сказали в больнице, что тебя в четверг выписали.

   - Болит у меня, – притворно поморщился я, а сам подумал: «Узнала ты раньше, только протрахалась с начальником отдела».

   - Сейчас вылечу!

   Она сбросила свою шубу прямо на пол и утянула меня на неё.

   Сопротивляться бешеному натиску было невозможно.

   А я и не сопротивлялся. Половой эксперимент на шубе очень удовлетворил меня, даже после незабываемой вчерашней истории.

   Я только отметил, чтоб суккуб надёжно схватил меня когтистой лапой жажды непреходящих наслаждений, без всякой связи с эмоциональными привязанностями, похоже, я подарил душу Дьяволу.

   Лариса, тем более, пошла в разнос. Мы перепробовали с ней массу сексуальных приёмов, из тех, что в обычной жизни называют половыми извращениями, но оторва хотела забить пресыщение, изобретая новые способы.

   Я обнаружил, что она уже не может кончить при обычном половом акте.

   Когда, однажды, я настойчиво трудился всеми испытанными средствами, она закричала:

   - Принеси бутылку!

   Я принёс поллитровую бутылку из-под коньяка.

   Мы, как обычно, были слишком пьяны, чтобы отдавать трезвый отчёт в своих действиях. Я принёс пустой снаряд, точно предполагая, что ей хочется засунуть его во влагалище, но ошибся только в одном.