Оторва, или Двойные неприятности для рыжей

— Сейчас он выпьет и закурит, — кивнула я в сторону кабинки, — Минут через двадцать, когда он соберется дымить второй раз, рысью несись на кухню. Приготовь чай с барбарисом, большую белую кружку, у вас есть такие, пузатые, там по-моему пол литра входит.

— Так они же для бульона…

— Тараканы, — напомнила я ей. — У каждого имеют право быть! Чай горячий, но не обжигающий, в меру крепкий, но сахара уже три. К нему горячий бутерброд из двух кусков белового тостового хлеба, сырный соус, ветчина, пластик сыра, маринованные огручики и никакого лука. Не перегрей. Все запомнила?

— Откуда вы все это знаете? — понятливо кивнув, официантка покосились на меня с любопытством.

— Дык второй год сожительствую с этой мрачатиной, — хмыкнула я. — Все, следи, я пошла. Главное ничего не перепутай, каждый день так делай и будет у вас самый добрый и пушистый начальник в мире. Лады?

— Лады, — отозвалась синеглазка, — Спасибо вам большое.

— Да не за что, — отмахнулась я и вспомнила кое-что еще. — Ты, видать, здешним красоткам не очень глянулась, раз не знаешь всю серьезность поганого настроения шефа. Подставят, как делать нефиг. Принесешь Лександрычу еду, и беги сразу. А если увидишь, что у рыжего директора сигарета в зубах после пятой рюмки — сверкай пятками на другой этаж! Поверь, я знаю, о чем говорю.

Девушка кивнула, не сводя с меня какого-то задумчивого взгляда. Я только плечами пожала и отправилась наверх. Коль мозги есть, моих советов она послушает. Коль нет… ну что ж, сама виновата! Безмозглым в этом мире живется, конечно, проще, но иногда очень уж тяжко.

Вернулась я вовремя. Вполне себе такой бодрый Мишанька уже сидел, откинувшись на спинку дивана и курил с довольной моськой. Лелька и Игорь тихо шептались, нехристь общалась с радостно ржущим Харлеем, парни во втором углу тоже вполне себе неплохо проводили время. Официанты уже заставили столы бутербродами-канапе, присутствующим дамам досталось по салату «Цезарь». Овощная нарезка, мясная нарезка, фруктовая, сырное фондю в виде фонтанчика… а он, извиняюсь, нахрена?

Плюхнувшись на диван рядом с Полонским, стянула кожанку и потянулась за стеклянной пепельницей. Сначала хотелось перекурить, а уж потом подкрепиться.

— Ань, что ты сотворила с Алехиным? — поинтересовался Богдан, косясь на довольного жизнью Михаила.

— Да ду… — протянула я, но наткнувшись на ироничный взгляд ярких голубых глаз, фыркнула и пояснила, — Да кофеман он. У него недосып на постоянной основе, под утро домой приходит, пару часов спит и в универ уезжает. Когда в клуб вечером возвращается, под руку ему лучше не попадаться. Харлей знает его состояние, парни тоже, потому и не вмешиваются. Под раздачу обычно персонал попадает и, с подачи рыжего, как правило, особо не угодный вышестоящему руководству. Ну или самый стрессоустойчивый.

— Ему специально подали не тот кофе? — понимающе усмехнулся Полонский, явно не знающий о некоторых привычках своего одноклассника. — Он еще в школе от кофейного автомата не отходил.

— Да тут никто не знает, какой напиток ему нужен, — усмехнулась знающая я, протягивая руку и стряхивая пепел. — Миха вредный. Пока не взбодрится, будет ходить и рычать. И ведь знает же, что в таком состоянии невыносим, но не-е-ет! Мы ж, директора клубные, народ гордый! Как можем признаться, что просыпаемся исключительно с капучино авторского рецепта, да еще и с лошадиной дозы? А топать своими ножками к кофемашине вообще не комильфо…

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Полонский, тоже закуривая. Мимо пронесся упоительный аромат крепкого табака с привкусом вишни. Я заинтересованно повела носом. Поймав усмешку блондина, фыркнула:

— Вообще-то он мой горячо любимый соседушка. Частенько на одной кухне после работы кофейком отпаиваемся. За полтора года я уже все его привычки изучила.

— Тоже предпочитаешь авторский кофе? — поинтересовался Полонский, мельком взглянув мне за спину, и усмехнулся краешком губ. Кого он там конкретно увидел, можно не спрашивать — по моей спине прошелся чей-то неприятный взгляд. И спорю на машину шефа, пялился на мою тушку явно не Харлей.