Оторва, или Двойные неприятности для рыжей

Честно, меня присутствие нехристи не напрягало, но ровно до тех пор, пока ребята с соседнего столика, оставшись небольшой группой, решили не перебраться к нам. Вмиг стало как-то тесно, официанты торопливо переносили целые блюда, убирали пустые и заменяли посуду с приборами. Враз вместо меланхоличного ленивого настроения всех обуяло веселое, активное и непрерывное.

Пьянка пошла на второй круг и уже куда в более тесном, узком и привычном кругу.

И я, одурев от громких выкриков подвыпивших рокеров, байкеров, директоров клуба и иже с ними, совершенно пропустила тот момент, когда кто-то особо наглый, бородатый и хамоватый повторно дошел до кондиции.

— Заючучуленька! — басовито прогремело над всеми.

Я, тянувшаяся как раз за фруктами, аж присела от неожиданности. И, под радостный гогот Олега и сотоварищи, встретилась взглядом с проникновенными и полными немого обожания глазками Харлея. Эта рыжебородая скотина, когда подвыпьет, в одной из глубоких стадий опьянения всегда побитого щенка напоминает своей жалостливой моськой.

Сидящий рядом Миха торопливо давился очередным любимым бутербродом.

Что б я, да еще раз его подчиненных на благо родного начальства и его хорошего настроения науськивала… да никогда!

— Харлей, иди в баню, — вместо привычных колкостей, обошлась простым и не завуалированным посылом, нервно поднимая со стола пачку почти заканчивающихся сигарет. Что поделать, вперемешку с алкоголем курить хотелось часто, а в такой компании, где сохранить нервы и умение здраво мыслить не помог бы ни один «Пересен» и «Новопассит», дымить хотелось сильнее самого древнего паровоза!

— За-а-ая, — уже куда более низким басом протянул лохматый варвар.

Я вздрогнула, но ухваченную черешенку слопала, пытаясь не подать виду, и отчаянно матеря ухитрившегося тактично сделать ноги Богдана. По-хорошему, и мне бы слинять, да только завтра же Краснова из меня всю душу вытрясет, ежели я с соседушкой на счет аренды клуба не договорюсь! И расстояние, поверьте, старосту ни разу не остановит — она меня даже через телефонную трубку испепелить умудриться!

Даже если я эту самую трубку просто не возьму.

— В Миндерлу-у-у, — в том же тоне отозвалась, отложив-таки сигареты и выглядывая, чтобы еще такое стащить со стола. Есть не хотелось уже давно, но смотреть на взгляд упертой небритости не хотелось еще больше.

— Рыжая! — снова грохнули кулаками по столу, да так, что я опять присела. Остальные, кстати, тоже. — Или ты идешь, или…

— Иду, — глухо и обреченно отозвалась, поднимаясь со своего места, мысленно перетирая собственные зубы в труху, а особо выступающую, внушительную часть тела Харлея, его, можно сказать, мужское достоинство во что-то вообще невнятное и порошкообразное….

Я сейчас нос имею ввиду, а вы?

Идти не хотелось. Ну вот вообще!

Я с унылой моськой подхватила остатки табачных изделий, зажигалку. Едва удержалась, чтобы не прихватить тяжелую стеклянную пепельницу. Сделала шаг вбок… и испытала чувство жесткого дежавю, внезапно оказавшись сидящей у кого-то на коленях.

Та-а-ак… Уже становится прям вообще интересненько!

Олег явно вспышку прозевал, да и не решился бы пойти против очередного заскока рыжеватого хариуса. Игорь уехал, Богдан тоже. Михась так и остался на своем месте, до самого Харлея я так и не дошла…

И на чьих же горячих, удобных и сильных коленках я вдруг очутилась, прости меня, осспади??

— Харлей, ты опять в пролете, — раздался сквозь музыку смешок Демьяна. Его широкие ладони скользнули по моей спине и легли на печи, слегка их сжимая. Я чуть не вздрогнула. — Не против?

Этот гадкий, этот противный, этот беспринципный рыжий хам на мгновение задумался… а потом откровенно поржал! Не расстроился ведь моей потерей, сграбастал себе на коленки первую попавшуюся под руку официантку и, озвучив тост, в котором пожелал Исаеву крепкого затылка и значительной отдаленности бутылки от моих рук, с наслаждением опрокинул в себя дорогущий алкоголь.

Всё. Дальше для общества драгоценный Харлеюшка был потерян.

— Нехристь, — тихо и угрожающе прошипела, скидывая его руку со своего плеча, — Тебе что от меня надо, а?

— Хочешь оказаться у него на коленях? — равнодушно бросил Исаев, не глядя на меня, но скинутая конечность как-то незаметно очутилась на моей талии и почти рывком придвинула меня вплотную к его телу.

— Нет, — была вынуждена признать, глядя, как пещерный недочеловек в свое удовольствие тискает сидящую на нем русоволосую красавицу. Она пребывала в явном восторге, но побывать на ее месте не хотелось ни капли, от любимого слова совсем. И совершенно!

— Тогда сиди и не дергайся, оторва моя ненаглядная, — почти пропел Исаев и, пристально глядя мне в глаза, медленно, даже как-то показательно осушил стопку коньяка.

Я приуныла.

И черт меня дернул вообще связать с этой сомнительной компанией…

Особенно в той, где наглядно демонстрируют, что на трезвую голову терпеть меня у кого-то нет ни сил, ни возможности, ни желания!