Оторва с пистолетом

И хоть еще полчаса назад Лена про себя материла этого лихача-придурка, мчавшегося по лесу как угорелый, бросить снегоходчика в лесу, не убедившись в том, что он насмерть убился, ей совесть не позволила.

Спускаться вниз прямо здесь, с крутизны, она не решилась. Проваливаясь в снег по колено, пошла вдоль елочек и вскоре нашла более-менее пологий спуск и кое-как не то сошла, не то съехала в овражек. Тут, на дне, оказалось снегу уже по пояс, и Лена догадалась, что ей будет проще не пробиваться через него, а ползти по-пластунски. Правда, темень тут была несусветная, и Лене не раз казалось, будто она уже потеряла ориентировку и ползет в обратную сторону. Возможно, если б она поддалась этому ощущению, то наверняка закружила бы на одном месте и совсем запуталась. Но все-таки бог помог, наверно, и Лена совершенно неожиданно наткнулась на «Буран», торчащий из сугроба, куда ушел наискось почти на две трети. Он при падении, конечно, заглох, и, судя по всему, безнадежно. А где ж водитель-то?! Вот тьма проклятая!

— Эй! — позвала Лена. — Как тебя там? Ты где?!

— Тут… — послышалось из темноты болезненное сипение. — Нога…

Лена поползла на голос и метрах в трех или четырех от разбитого «Бурана» обнаружила ворочающегося в снегу водителя.

Валерии в принципе повезло почти так же, как Лене, если мерить по полученным травмам, и повезло намного больше, если судить по возможным последствиям. Потому что у Валерии были все шансы угробиться насмерть. Во всяком случае, шансов остаться в живых было на порядок меньше. Так что она, если не считать растяжения голени и легкого сотрясения мозга, можно считать, отделалась легким испугом.

Могло ведь случиться так, что на нее всем весом пришелся удар падающего снегохода — летальный исход почти стопроцентный. Чуть-чуть меньшую вероятность смерти дало бы ее падение на снегоход, но и этого не случилось. Наконец, даже избежав соприкосновения с машиной, можно было просто врезаться головой в снег и заработать смещение, а то и перелом шейных позвонков, да еще и кровоизлияние в мозг.

В общем, аварию снегохода они, можно считать, благополучно пережили. Теперь осталось выжить в метельном лесу при глубоком снеге и двадцатиградусном морозе. В темень, когда ни зги не видно и даже кончик собственного носа разглядеть трудно. Фара снегохода больше не могла освещать путь, а карманного фонаря у Валерии не было.

Плюс к этому идти с травмированной ногой Валерия не могла, а у Лены одежда не была рассчитана на пешие прогулки по крутому морозцу.

Хотя они и не обменивались информацией, в голове у обеих подруг по несчастью, как звезда первой величины, сверкала зловещим светом примерно одна и та же мысль: это он, «подкравшийся незаметно»!

При этом, конечно, у каждой сохранялась и надежда на лучшее.

Разумеется, Валерия напрочь позабыла, что собиралась усыпить свою пассажирку и сбросить именно сюда, на дно заснеженного оврага. Потому что прекрасно понимала: без помощи этой крепкой девицы она никуда и никогда не дойдет и даже не доползет. Сохранение секретности уходило на второй план, сейчас надо было бояться совсем другого. Ясно ведь, что гостья, приезжавшая по какой-то надобности к Драчу и заехавшая в клуб для того, чтоб ей соорудили фальшивую ксиву, отнюдь не самая законопослушная леди. И у этой «леди» — возможно, весьма отпетой блатной сыроежки! — вполне закономерно может прорезаться мысль о том, что она слишком легко одета для такой погоды. Разденет и не почешется! Кстати, для верности может и шею свернуть — при таком падении вполне обычная травма. Но даже если просто разденет, Валерия через два-три часа превратится в ледышку и на себе испытает ту участь, которую готовила для своей пассажирки. Морду ее, правда, Валерия еще не видела, но фигуру могла оценить — сильная баба, с которой, если что, так просто не справишься даже при стопроцентном здоровье, а уж с потянутой ногой и сотрясением мозга — тем более.

Знала бы госпожа Корнеева, какие мысли одолевают ее пассажирку — боялась бы существенно меньше. Насчет того, чтоб утеплиться за счет «сиплого мужика»

— Лена, еще раз напомним, до сих пор понятия не имела, что снегоход вела баба! — ей и не думалось. Причем отнюдь не потому, что Лена была вся из себя честная и благородная или хотя бы шибко брезгливая. Если б водитель убился насмерть, размозжив себе черепуху или распоров живот, она бы не постеснялась содрать с него теплые вещички, даже крепко замаранные кровянкой. Но сделала бы она это по одной простой причине: покойнику все равно уже не пригодится и сам он, увы, ничем иным Лене не поможет.