Оторва с пистолетом

Убиенные сами по себе выглядели весьма добродушно. Ни Андрей, ни Лииса ничуть не были похожи на утопленников, уже почти сутки пролежавших подо льдом на дне реки. Они имели вполне живые, румяные и даже улыбающиеся лица. Кажется, эта пара погубленных Лерой людей не только не имела к ней никаких претензий, но и, наоборот, собиралась поблагодарить ее за то, что та их «сосватала» на вечную жизнь. Хотя, строго говоря, Валерия даже сейчас, во сне, продолжала помнить, что и Андрюха, и Лииса на земле жили далеко не праведно, а потому, отправившись в мир иной без покаяния и отпущения грехов, должны были, как минимум, отмотать срок в Чистилище.

Вообще-то, вначале Валерия даже не предполагала, что в этом сне будет нечто эротическое, потому что и Андрей, и Лииса явились одетыми — по крайней мере, светло-коричневую кожаную куртку Андрея и пальто Лиисы с воротником из чернобурки она увидела. И шапки, которые были у них на головах тогда, когда «Чероки» катился к речке, тоже присутствовали. Кроме того, в первый момент, когда Валерия увидела их, местом действия был заснеженный лес, который, естественно, не лучшее место для занятий сексом.

Однако дальше все стало трансформироваться. Сперва стало ясно, что лес не настоящий, а бутафорский, как в театре во время новогоднего спектакля для детишек, что сугробы сделаны из простыней и на лапах елок лежит не снег, а вата. Потом и вовсе контуры искусственных елок исчезли, а простыни заняли все обозримое пространство. Оказалось, что Валерия и ее жертвы находятся на какой-то необъятно-просторной постели. Сразу после этого Лииса одним движением распахнула пальто, сбросила его куда-то за спину, и разом обнаружилось, что она совсем голая, причем пальто и шапка просто испарились. То же самое произошло с Андреем, причем у него неведомо откуда взялся примерно такой же прибор, как у Большого Мужика, хотя Валерия прекрасно знала, каким Андрюха располагал в натуре. Затем Валерия увидела и себя совершенно нагой, ощутила какое-то необычное влечение к этой паре и повалилась вместе с ними на простыни суперкровати. Горячие ладони Андрея жадно заскользили по ее груди, а Лииса, улегшись лицом на бедра Валерии — наяву такого нипочем быть не могло! — взялась орудовать языком… Возбуждение с кошмарной скоростью нарастало, Лера ощущала жар и озноб во всем теле. Вместе с тем на каком-то уровне подсознания она прекрасно понимала, что все это — не более чем сон, что рано или поздно он кончится.

И вот наконец наступил тот момент, когда Лииса куда-то исчезла, а над Валерией нависло лицо Андрея и большое горячее нежно и глубоко вонзилось ей промеж ног…

Как уже говорилось, после эротических снов с участием Большого Мужика Валерия либо испытывала большие удачи, либо обломы соответствующих масштабов. В этой закономерности был один существенный нюанс. Как правило, удачи приходили после тех снов, в которых Мужик доводил Леру до кондиции. Если же Валерия просыпалась сразу после того, как Мужик засаживал ей свою хреновину, однозначно случался крупный облом. Правда, были и промежуточные случаи, когда во сне Мужик довольно долго трахал Леру и ей при этом было очень сладко, но вместо «самого главного» наступало пробуждение. Тогда вероятность облома и удачи была примерно одинакова.

Валерия даже во сне помнила об этой закономерности и очень не хотела проснуться раньше времени. Там, во сне, она жадно обняла Андрюху руками и ногами, словно бы от этого зависело, сумеет ли он закончить дело до того, как Лера проснется.

Закончил Андрей или нет, Валерия так и не поняла, но вот сама она все-таки занялась и вспыхнула. Ощущение было настолько сильным и острым, что Лера аж застонала в голос и… проснулась.

Впрочем, вначале она даже не поняла, что сон кончился. Она даже не уловила, что открыла глаза. Потому что там, во сне, все происходило при ярком свете, а тут, в яви, ее окружала непроглядная темень. Зрение никак не могло ей помочь, а слух, обоняние, вкус и осязание давали ее полупробудившемуся мозгу довольно противоречивую информацию. Точнее, информация была достаточно объективная, просто Лера одному изначально верила, а другому — нет.

С одной стороны, уши ее слышали, как мерно посапывает где-то рядышком спящая Лена, ноздри обоняли запах овчины, под которую Лера залезала, когда укладывалась спать, а во рту был привкус от земляничного варенья, которое она ела перед сном. Все это говорило: ты уже проснулась, сон кончился и Андрюха с Лиисой удалились в свой потусторонний мир, если, конечно, весь этот мир не существовал исключительно внутри мозга Валерии Михайловны.