Оторва с пистолетом

В общем, Лена, склонная к быстрым и не всегда правильным логическим построениям, тут же прониклась к своему вчерашнему спутнику еще большим уважением. Отправил спать пассажирку на печку, к хозяйке и ее малышу, а сам благородно улегся на лавку. Тем более что нога у него была повреждена и на печь он все равно взобраться не мог. Так что раздевала Лену все-таки здешняя хозяйка.

Одевшись в просохшую и даже прогретую одежду, Лена наконец-то обратила внимание на то, что в избе ничьих голосов не слышно. Правда, она, в отличие от Валерии, понятия не имела о размерах и планировке этого дома, а потому посчитала, будто тут еще какие-то комнаты имеются.

Впрочем, прежде, чем начать поиски спутника и гостеприимных хозяев, Лена решила подбросить пару полешков в печь, потому как за ночь изба заметно выстудилась. Пол даже через просохшие шерстяные носки холодил ноги, и Лена с большим удовольствием надела «коты», обнаружив их около вешалки.

После этого Лена глянула на часы. Оказалось, что уже без четверти два. В заиндевелое окошко пробивался бледный свет. Куда же все подевались-то?

В печи оказалось полно горячих углей, и, когда Лена положила в нее поленья — не пару, конечно, а штук шесть, тяга быстро раздула пламя.

Обнаружив рядом с печкой дверь, ведущую в коридорчик, Лена осмотрела все те помещения, где Валерия побывала ночью. То есть прежде всего баню с предбанником — там она нашла теплую воду, мыло и полотенце, а потому нашла возможным умыться. Добралась она и до туалета, поскольку нужда имелась, но прежде попала в то помещение, куда ночью Валерия заглянуть не сумела. Тогда эта дверь была заперта на висячий замок, а сейчас замок с ключом просто висел на открытой дужке, продетой через ушко, привинченное к филенке двери.

Как оказалось, дверь эта ведет в некое подобие гаража. Во всяком случае, тут пахло бензином, был какой-то верстачок с тисками, полочки с инструментами и даже некое подобие смотровой ямы, вырытой в земляном полу и укрепленной плетенками из ивовых прутьев. Еще в гараже стояла пара лыж с палками из той славной ширпотребной продукции еще советского производства, которые профессионалы-гонщики называли «дровами» даже в 70-х годах прошлого века. Гнутые-клееные фанерные полозья с креплениями из брезентовых ремешков и клистирных трубок.

В принципе тут вполне хватило места на то, чтоб «Жигули» поставить или «Ниву-Тайгу». Однако самой тачки на месте не было, а ворота гаража оказались заперты снаружи. Это кое-что проясняло.

Лена стала еще больше понимать ситуацию, когда вернулась в комнату и разглядела, что на вешалке висит только ее кожаная куртка, а на полочке лежит мотоциклетный шлем, который ей выдали перед поездкой на снегоходе. Ни полушубка, принадлежавшего водителю, ни его ватных штанов, ни какой-либо хозяйской одежды в комнате не обнаружилось. И обуви, кроме «котов», никакой не нашлось — только ботинки Лены сушились у печки.

Стало быть, здешние жители, убедившись в том, что Лена мирно почивает, не жалуясь на здоровье, решили отвезти в город «сиплого». Может, у него и не растяжение было, а серьезный вывих или даже перелом. Вот и повезли в больницу. Мальчишку небось по пути в школу подбросили, каникулы уже кончились. А сами — теперь Лена подозревала, что в этом семействе и папаша имеется! — на работу покатили. Конечно, «сиплый» им объяснил, что вез Лену на вокзал, и договорился, чтоб отец здешнего семейства, когда освободится, довел это дело до конца. Конечно, логично было бы и Лену тем же рейсом отвезти, но, видно, добудиться не смогли и решили дать ей нормально выспаться — гостья все-таки. В конце концов «сиплый» и его провожатые уже давно должны были доехать до города, а оттуда он мог позвонить в здешнее лесное заведение и сообщить о том, что попал в аварию, что гостья цела, только дрыхнет без задних ног. Стало быть, если оттуда до сих пор никто не приехал, то тамошнее начальство — может, даже сама великая и ужасная Валерия Михайловна! — решило, что время терпит и гостья может задержаться еще на сутки и подождать отправки до вечера. Возможно, что этот вопрос уже протер сам господин Драч, созвонившись с хозяевами Лены.

Конечно, помянув Валерию Михайловну — она все еще представлялась Лене в образе ослепительной голубоглазой блондинки Лиисы Чернобуровой! — «госпожа Павленко» малость поежилась. А что, ежели Валерия соблаговолит сама поинтересоваться, как обстоят дела у гостьи? Или по каким другим делам сюда нагрянет? Но все-таки страх этот Лену долго не терзал. Навряд ли такой персоне захочется снизойти до какой-то связной, которая даже не знает, что именно привезла в эту область. Возможно — и даже скорее всего именно так! — Лене вообще не положено было ее лицезреть, а Валерии Михайловне — ей показываться. Судя по тому, что в этом лесном заведении профессионально документы подделывают и крутую порнуху снимают, не говоря уже о взрыве на Коммунистической улице, жизнь у госпожи Леры весьма стремная. Так что ее появления здесь можно не бояться.