Оторва с пистолетом

— Погоди немного, Ромасик, — отозвался бородатый. Он сидел за столом, нацепив на глаз лупу, будто часовщик, и пристально рассматривал паспорт на имя гражданки Павленко.

Лена поглядела в ту сторону, где орудовал Ромасик. Он, как видно, снял свои шпильки 41-го размера, заменил их шлепанцами, надел черный лаборантский халат и подготовил съемочное место: белый экран, табуретку, подсветку подключил. Кроме того, чуть поодаль обнаружилось парикмахерское рабочее место: с зеркалом, раковиной, креслом, феном и прочими прибамбасами.

— Да, с этим паспортом долго жить трудно! — хмыкнул Федюсик, подняв лупу на лоб. — Если б мне кто-то такой дал, я бы подумал, что меня специально подставить хотят…

Лена не стала сообщать, что у нее были такие же мысли, но внутренне согласилась с Федюсиком.

— В общем, так, — деловым тоном объявил спец, — есть два варианта работы. Либо приводить в нормальный вид этот, либо сделать совсем новый. Вам, как я понял, это по фигу, потому что за вас рассчитывается контора. Но все равно, заранее предупреждаю, что переделывать будет дороже и труднее. Время почти такое же. Часам к восьми вечера, не раньше, будет готово.

— А почему так долго? — позволила себе спросить Лена.

— Потому что вы этот паспорт, миледи, должны были получить лет десять назад. И если он будет свеженький-чистенький, совсем не потертый, ничуточки не выцветший и не пропылившийся, вам, извините, хрен поверят. У нас есть своя технология, целое «ноу-хау», как за несколько часов все «состарить» до нужного уровня. Ну, и вообще, рабочий день напряженный. Мы ведь не только вами занимаемся, к сожалению…

— Понятно, — сказала Лена. — И что я тут до вечера делать буду?

— Отдыхать. Ну, найдем вам комнатку, вздремнете, надоест — телевизор посмотрите.

— А пожрать мне здесь дадут? — поинтересовалась Лена, которая знала, что от скромности она не умрет, а вот от голода — запросто. — Я, между прочим, со вчерашнего дня не ела.

— Что ж вы раньше-то не сказали? — попенял Федюсик. — Сейчас сделаем! Правда, мы-то уже позавтракали, но может, у Шуры еще осталось что-то. Ромасик, ты все слышал?

— Да, сэр, — грудное контральто преобразовалось в баритон вышколенного английского дворецкого. Во всяком случае, такого, какими их играют в русских фильмах.

Ромасик вышел за дверь и куда-то потопал, вероятно, к этому (или этой!) Шуре, а Федюсик деловито сказал:

— Давайте не будем терять времени. Сейчас сделаем снимочек на 25 лет, а когда Ромасик вернется, соорудим заготовку на 16. После этого можете спокойно идти отдыхать, больше нам ваша натура не потребуется.

— Интересно, как же вы из меня шестнадцатилетнюю сделаете? — удивилась Лена. — Тем более что я сейчас, сами сказали, на все тридцать смотрюсь…

— Современной технике это под силу, — ухмыльнулся Федюсик, — по крайней мере, на фотографии.

Он провел Лену в угол, усадил на фоне белого экрана перед старинного вида студийным фотоаппаратом и начал устанавливать свет.

— Так, — велел он, перестав поворачивать софиты, — смотрите строго в объектив! Сейчас птичка еще не вылетит, но лучше не вертеться.

Федюсик зашел за фотоаппарат, посмотрел на Лену в видоискатель, потом вылез и задумчиво поскреб бороденку:

— Нет, надо вас малость тонировать. И, может быть, паричок вам сделать. А то с этой стрижечкой любому ежу будет ясно, что вы только намедни фотографировались. Но это без Ромасика лучше не начинать. Он в этом деле ас, настоящий визажист, между прочим.

— Я его вообще-то за женщину приняла… — хмыкнула Лена.

— Ничего не поделаешь, это у него хобби такое, — ухмыльнулся Федюсик. — Между прочим, если б вы месяц назад приехали, то приняли бы за женщину меня, а он бы с бородой рассекал.

— А вы что… — Лене вообще-то уже давно все было ясно, и поэтому она застеснялась произнести вопрос до конца.

— Да, именно так! — оскалился Федюсик. — По-моему, теперь за это статьи нет и можно не стесняться лишний раз. Конечно, для здешних ребят мы с ним пидоры, и они нас презирают. Но мы умеем то, чего не умеют они. И заменить нас некем…

Он вовремя сообразил, что начал говорить лишнее, и заткнулся. Кроме того, вернулся Ромасик.

— Шурочка сказала, — произнес он, похлопав накладными ресничками, — что может организовать чай, ветчину с зеленым горошком и бутерброды с колбаской. Где-то через четверть часика принесет сюда.

— Подойди сюда, глянь, лапуленька… Прикинь на нее паричок! По-моему, он необходим.

— Безусловно, — кивнул Ромасик. — И прикид нужно менять.

— Прикид — само собой. А вот паричок — это твое. Тут я пас.

Ромасик сказал с некоторым капризульством в голосе:

— Сперва прикид, потом паричок. Снимите свитер, девушка!

Лена сумела незаметно для «голубых» передвинуть пистолет за спину и стянула свитер через голову.

— Блузка тоже не годится, — заявил Ромасик. — Ворот слишком приметный.

— Юноша, — нахмурилась Лена, — а бюстгальтер вы меня не заставите снимать?