Оторва с пистолетом

— Ну и что? На морду мы ей наденем маску. Кстати, Ирка в ней уже играла один раз! Помнишь тот эпизод, когда Конина тебя ремнем порет?

— В маске-то и я бы могла, — хмыкнула Шурочка. — А если парик черный короткий натянуть — совсем похожа буду!

— Ты в уме? — раздраженно вскричал Федюсик и покрутил пальцем у виска. — А жопу ты свою куда денешь? У тебя одна половинка больше, чем две Иркиных! Плюс к тому, там у тебя цветочек нарисован. Миледи, у вас нет на попе цветочка?

— Н-нет… — помотала головой Лена, лихорадочно соображая, как это она будет трахать Ромасика и главное — чем?

— Вот и прекрасно! — воскликнул Федюсик. — Хотя цветочек в принципе не главное, его запудрить можно. Но тити твои, Шурочка, не запудришь! Они на два номера больше, чем у Конины. А у Миледи с Кониной фигуры похожие, рост одинаковый, сиськи одного размера, опять же волосы черные. Миледи, вы натуральная брюнетка?

— Да-а… — Лена все еще хлопала глазами. Ей то заржать хотелось, то обматерить всех и выбежать из «студии» с воплем: «На хрен мне ваш паспорт сдался!»

— И опять великолепно! — Федюсик, явно воспрявший духом, держался энергично и экспансивно, как будто и не мямлил и не заикался всего несколько минут назад. — Потому что на вашей, пардон, писюшке вы их наверняка не красите, и они точно такие же, как у Ирки Конины, а не русые, как у Шурочки.

— Слушайте, — Лена наконец сумела вставить словечко сквозь поток словесного поноса Федюсика. — Про сходство с вашей Иркой я уже поняла, только мне одно неясно: чем я Ромасика трахать буду?

— Чуть позже я вам все объясню! — заявил Федюсик, выключил свет в фотостудии и решительно направился в гардеробную. За ним последовали и все остальные.

В дальнем углу гардеробной, за вешалками, на которых располагалась одежда 70-х, 80-х и 90-х годов XX века, обнаружился большой, старинной работы дубовый шкаф. Ромасик достал ключ из кармана своего дамского халата и отпер его дверцы. Густо пахнуло нафталином. В средней части шкафа висели на плечиках то ли доподлинные, то ли умело подделанные костюмы и платья старинного покроя, не моложе чем столетней давности. А справа и слева на полках лежали стопки белья, шляпы, фуражки, перчатки, туфли, сапожки, ботинки и еще какой-то реквизит.

Ромасик уверенно снял с плечиков черную фрачную пару, выдернул из стопки белья батистовую рубашку и бязевые кальсоны, вручил все это Лене и нежно сказал:

— Если вы еще стесняетесь, то можете выйти в студию и переодеться. Ничего своего на себе не оставляйте… Даже трусиков! — И он игриво погрозил ей наманикюренным пальчиком.

Лена, конечно, стеснялась, но не так, чтобы очень. Пожалуй, больше всего она стеснялась своего пистолета, который господа порнушники могли невзначай увидеть. Вместе с тем ее порядком волновала чистота врученного ей бельишка. Фиг его знает, не имела ли эта самая Ирка-Конина каких-нибудь там блошек-вошек в хозяйстве?

Впрочем, мужские кальсоны выглядели идеально белыми и чистыми. Тяжко вздохнув — вот ведь втрескалась в историю! — Лена принялась раздеваться. Хорошо еще, что в фотостудии было темно — свет шел только через дверь из гардеробной, где шебуршились остальные.

Через пару минут, когда Лена уже успела надеть рубаху и кальсоны, появился Ромасик. Он принес ей еще несколько деталей костюма: белые носки, лайковые перчатки, черные лакированные полуботинки, галстук-бабочку, цилиндр и маску типа той, в какой Дубровский экспроприировал экспроприаторов. У Зорро тоже такая же была и у графа Монте-Кристо. Еще Ромасик принес искусственную хризантему и сказал, что ее надо прицепить к левой петлице фрака. Сразу после этого он опять убежал и на сей раз не появился до тех пор, пока Лена не напялила на себя все одеяние, за исключением маски и цилиндра.

— Очаровательно! — всплеснул руками Ромасик. — Как будто на вас сшито! Сейчас я вас чуточку причешу…

— Можно мне свое куда-нибудь повесить? — спросила Лена, которая пристроила всю свою обычную одежду на плечики, оставив «марго-байкал» в куртке. Конечно, ей не хотелось, чтоб пистолет как-нибудь случайно вывалился.

— Пожалуйста, пожалуйста! Вон там, с краешку, чтоб долго не искать.

Пристраивая плечико на вешалку в гардеробной, Лена с удивлением обнаружила, что ни Федюсика, ни Шурочки в этом помещении нет. Никаких дверей, кроме двери, ведущей в фотостудию, вроде бы в гардеробной не имелось. Куда же они подевались?

В студии обнаружился только Ромасик, который включил малый свет около «парикмахерского» кресла и, сидя перед зеркалом, плавными, чисто бабскими движениями подправлял какие-то детали своей мордашки.

Лена, конечно, тоже полюбопытствовала и получше рассмотрела себя в зеркало. В артистки она, правда, никогда не мечтала попасть, но все же посмотреть на себя в мужском наряде было занятно. Правда, Ромасик гораздо больше походил на женщину, чем она на мужчину, но все же юноша во фраке, которого Лена увидела в зеркале, ей лично понравился.