Отпетые мошенники Галактики

— Руки на башку и только попробуйте шевельнуться! — рявкнул кто-то в мегафон.

А может быть то был динамик одного из железных истуканов. Кто их там разберёт. Тем временем, мы, сбитые с ног взрывной волной и вообще чудом оставшиеся в живых, уже поняли, что давать советы на этой планете не менее опасно, чем прогуливаться босиком по заминированному кислотными минами полю.

— Тебе не кажется, дорогая, что мы им не понравились? — спросил я шёпотом у Астраи, пока мне выворачивали назад руки.

— Я думаю, что негативный субьективизм в данном случае обоюдный. И при первом удобном случае нам следует без лишних экивоков расстаться, вот и все дела, — ответила Астрая тоже шёпотом.

А потом мне весьма ощутимо ткнули прикладом в спину, будто эта спина у меня насквозь стальная, как у тех истуканов, что меня окружали.

— Ну, что, шпионы, попались? — проревел над ухом жестяной голос.

— Ефрейтор Ржавый!.. Быстренько этих субчиков на живодёрню. Пустим на мыло. А то нашей ребятне давно не из чего мыльные пузыри пузырявить. Хоть развлекутся. Ведь последнего лазутчика мы расстреляли аж две недели назад.

— Зачем же сразу на мыло? — возразил я. — Я могу сгодиться и для других дел. — Моя мысль лихорадочно искала пути к спасению, в то время как взгляд остановился на роботятах. В какой-то момент мне в голову пришла идея. — Например, рассказывать сказки. Вашим маленьким ублюдкам такое понравится больше ихних пузырей.

По железным рядам прокатился тяжкий вздох. Потом послышался вой винчестеров и скрипенье процессоров. Роботы думали. А их медноголовые детишки даже подошли к нам поближе, так мелюзгу распирало любопытство.

— Гммм, — сказал всё тот же железноголовый. По всей видимости командир.

— Ржавый и Гайка, подержите слизняков на мушке. Если что — стреляйте, не церемоньтесь. Всё равно, ведь, не роботы. А мы малость послушаем умника. Авось и вправду что может.

Тотчас к моему черепу прижалось с десяток стволов, а я, набрав в лёгкие воздуха начал. Нараспев, косноязыча и раскачиваясь… Так, по моему мнению, древние сказители несли в массы фольклор.

— На тридесятой планете в тридесятой звёздной системе жил был один старый астронавигатор и было у него три сына. Двое, удачные клоны являлись курсантами колледжа национальной космогвардии. Младший… в общем, неудачная копия и… Как бы это сказать…

— Говори как есть, — посоветовали заинтересованные развитием сюжета роботы.

— Ну, в общем, был он… того, — выразительно покрутил я пальцем у виска.

— Глючило его, — догадались слушатели.

— Во-во, — осмелел я, одновременно делая небезосновательный вывод, что со сказками на планете, скорее всего, туго.

Выходило, что всякие болтуны, каковых я немало встречал на жизненном пути, могли без проблем сделать здесь себе состояние, активно выступая на радио и телевидении.

Тем временем малая роботня всё плотнее обступала сказителя. Затаив дыхание, детишки-роботишки старались не пропустить ни слова.

Астрая с немалым изумлением взирала то на меня, то на бренчащую разболтанными болтами публику. Если честно, на такую популярность она не рассчитывала. Хотя и знала, что язык у муженька без костей.

Пока ещё слабая, но подающая великие надежды заря славы медленно разгоралась надо мной. И я это чувствовал всеми фибрами души. И сей факт так взволновал и раззадорил меня, что я чуть не прослезился и на мгновение даже забыл о чем только что рассказывал. Я замолчал, теряя нить повествования, а с ней и кредит терпеливого доверия слушателей.

Мгновения затягивались, грозя перерасти в более весомый отрезок времени. И лишь только по этой причине в непосредственной близости от головы моей защёлками взводимые курки.

Как-то незаметно, плавно и непринужденно из ступора славы я перешел в ступор страха и, понимая, что второе, несомненно, хуже первого и через минуту-другую я буду валяться с простреленной головой, если не вспомню на чём остановился, я принялся лепить свое повествование из всякого сказочно-былинного хлама, что лез в голову. Лепил без системы и правил.

— И сказал старый астронавигатор, такой старый, что даже и помыслить страшно, сказал он своему сыну с разрегулированным логическим контуром: — «Пойди туда, не знаю и не помню, сынок, куда. Принеси мне то, не знаю что и главное — зачем. Принеси мне яичко. Да яичко не простое, а золотое.» — Падок был старый плут на драгметаллы, в общем. — «Хочу, говорит старик…», — забуксовал я.

— Исполнить три желания, — пришла на выручку Астрая, поняв, что с некоторого момента муженёк несёт чушь и сказитель из него на поверку никакой.

А ведь последнее обстоятельство здорово укорачивало путь к мыловарне.