Отправляем в поход корабли

Специалисты составляют дефектные ведомости. Перечень повреждений занял десятки больших листов. Это следы 17 прямых попаданий снарядов и мин и 18 пожаров, вызванных взрывами авиационных бомб.

Даже оптимисты опускают головы. Но представители завода деловито осматривают пробоины, прикидывают, подсчитывают и в конце концов уверенно заявляют:

— Через полгода крейсер будет, как новый! Но моряки нам должны помочь.

Об этом можно и не говорить. Экипаж крейсера готов работать днем и ночью. Тут же из 180 старшин и краснофлотцев, лучших специалистов корабля, скомплектовали 25 постоянных ремонтных бригад. Кроме того, сотни моряков будут ежедневно выделяться на подсобные и вспомогательные работы. Специалисты завода обучают моряков ремонтных бригад. Через две — три недели вновь испеченные чеканщики, клепальщики, сварщики, рубщики начинают выполнять и перевыполнять нормы. Учебную практику бригада клепальщиков и чеканщиков старшины 1-й статьи Александра Белоусова проходит на одном из миноносцев. Ученики оказались способными. Эсминец вышел из ремонта раньше срока, и бригада Александра Белоусова получила благодарность от дирекции завода.

Чтобы восстановить корму крейсера, необходимо сменить часть наружной обшивки. Но кто же будет гнуть броневые листы? Нужны квалифицированные гибщики, а их нет. Коммунисты корабля пригласили на свое собрание заводских специалистов — сообща обдумать вопрос. Много ценных предложений услышали мы. Самым интересным оказалось выступление краснофлотца И. Конюшенко.

— Я немного знаком с этим делом, — сказал он. — Дайте мне бригаду толковых ребят, я обучу их. Заверяю вас, что мы выполним все работы по гибке шпангоутов, листов и вообще всего набора корпуса.

Людей в свою бригаду Конюшенко подобрал сам. Все богатыри. И вот во дворе мастерской гремят удары тяжелых кувалд по толстым стальным листам. Изнурительная работа — вручную гнуть неподатливую броневую сталь. Постепенно листы принимают нужную форму.

В разгар работ Конюшенко пришлось отправить в санаторий — обострилась старая болезнь желудка. Его заменил комсомолец командир отделения машинистов-турбинистов старшина 2-й статьи Александр Ильяшев. Бригада и при новом бригадире не сбавила темпов.

Готовые листы надо сверлить. И опять вручную. Тысячи отверстий ручной «трещоткой» просверлил комсомолец Степан Асерецкий. Работа требовала не только большой физической силы, адского терпения, но и высокой точности. Ничтожная ошибка могла привести к тому, что листы обшивки не сошлись бы. Асерецкий справился с делом в два раза быстрее установленного срока. Просверленные им листы легли на место без всякой подгонки.

У крейсера оказался разбитым ахтерштевень — кормовая рама. Требовалось отковать новую массивную деталь в несколько тонн весом. У нас, в базе, мы не могли этого сделать. Тогда бригада машинистов с инженер-лейтенантом Михаилом Ивановичем Парасенко поехала на один из волжских заводов, выковала ахтерштевень, привезла его и установила на место.

Настоящий подвиг совершили турбинисты крейсера. В неимоверно трудных условиях они восстановили главные турбины корабля. Руководил этой работой командир пятой боевой части инженер-капитан 2 ранга Григорий Ильич Купец. Самым активным его помощником был мичман Константин Бобенко.

Специалисты подсчитали, что крейсер может принять дополнительное зенитное вооружение. Это намного повысило бы его боеспособность. Но зенитных пушек на складе не оказалось. Кто-то вспомнил, что на крейсере «Червона Украина», затонувшем в севастопольской бухте, прекрасные новые пушки. Пять смельчаков во главе со старшиной 1-й статьи Александром Белоусовым отправились в Севастополь. Это были последние дни июня 1942 года. Фашисты уже ворвались на окраины. Не обращая внимания на огонь врага, пятеро моряков по грудь в воде на палубе потопленного крейсера разбирали пушки, по частям перевозили их на шлюпке к берегу. Работали без отдыха несколько суток. Им удалось разобранные зенитки погрузить на один из последних транспортов, отправлявшихся из Севастополя.

Вернувшись в Поти, моряки установили пушки на «Красном Кавказе».

Пока ремонтировался крейсер, нам много тревог доставляли штормы. Однажды во время сильного ветра, когда волны перекатывались через мол и вызывали страшную толчею в Южной гавани, мне доложили, что корабль выползает из дока. Это грозило большой бедой. Происходило все ночью, в кромешной темноте. В доке стоял оглушительный шум. Под качающейся громадой крейсера скрипели и стонали клетки, на которых лежала его корма. Мы с И. Я. Стеценко обеспокоенно следили за лучиками фонариков — краснофлотцы проверяли крепления. Тревога оказалась напрасной: корабль прочно держался на кильблоках. Но меры предосторожности пришлось принять. Шторм бушевал несколько суток. Днем и ночью следили моряки за исправностью клеток и распорок, удерживавших корабль.