Отпрыск рода Орловых. Том 3

— Да я вроде ничего такого не сказал. Обычное выражение. Тоже мне, нашелся защитник девичьей чести.

Трапинин насупился.

— Все равно, не надо Максим. Зотова не такая, шашни крутить не будет. Машенька девушка серьезная, воспитанная, если встретит кого — это навсегда.

— А ты, я так понимаю, хочешь быть этим самым единственным.

— Угу.

— Ну, дерзай. Что тебе мешает?

— Я не знаю как к ней подступиться. Может подскажешь, что делать?

— Ну нет, я в ваши сердечные дела вмешиваться не собираюсь. Сами разбирайтесь, а вообще, пригласи в кино или театр, можешь цветы подарить. Девчонкам это нравится.

Так, за болтовней, мы и притопали на последнюю пару. Со Степаном пришлось разойтись, ибо он оказался в другой группе, но пообещал, что поговорит с куратором, чтобы его перевели к нам.

— Вместе веселее, — сообщил простодушный здоровяк, и помахав рукой, побежал на свою пару.

Четырнадцать человек зашли в аудиторию и тихо расселись по своим местам, так как преподаватель уже находился на месте и был знаком каждому.

Госпожа проректор встретила нас сидя в инвалидном кресле, что нисколько не помешало ей быстро передвигаться между рядами, раздавая методички.

Я заметил реакцию остальных студентов на Стеллу Яковлевну. Стоило ей подкатить к одной из парт, как ребята, сидевшие за ней, вздрагивали и съёживались. Когда женщина поравнялась со мной, Маша, сидевшая рядом, дернулась и задрожала, словно к ней приблизился опасный хищник.

Странная реакция.

Неужели Подольскую настолько бояться? Что за иррациональный страх?

Мне этого было не понять.

Я ощущал себя в присутствии Стеллы Яковлевны вполне комфортно, за одним исключением — мне не понравился цвет ее лица.

По сравнению с последней встречей, Подольская стала выглядеть еще бледнее, в следствии чего тени под глазами начали выделяться намного резче, придавая ей гротескный вид. Поджатые губы, от постоянно испытываемой боли и хмурое выражение лица — делали женщину еще более неприступной и пугающе грозной. Леденящая душу аура создавала впечатление отчужденности и равнодушия.

Один я из всех присутствующих знал, насколько трудно приходилось женщине держать маску.

Сегодня Стелла Яковлевна чувствовала себя намного хуже, чем несколько дней назад, и я это отчетливо видел. Выпитая жизненная сила еще больше подточила организм, видимо крючконос хорошо приложился к своему сосуду, изрядно пополнив запасы.

Надо бы поговорить с Рабашевским, может вместе что-нибудь попробуем придумать. Путь уговорит Подольскую взять отпуск, плевать, что только начало учебного года, здоровье важнее. Может, на расстоянии этот ублюдок не сможет черпать от нее жизненную энергию. Конечно, это не поможет восстановиться, но хоть какая-то отсрочка у женщины будет, а я за это время что-нибудь придумаю.

— Стрижнев! — долетел до моих ушей недовольный голос, — Вы пришли витать в облаках или учиться?

— Эм-м, — пробормотал в ответ, понимая, что все открыли методички и уже записывают задание в тетрадь, один я сижу и тупя пялюсь в пространство.

— Все с вами ясно. Если не хотите работать, то, пожалуй, мы с остальными студентами отработаем плетения на вас. Выходите к доске, побудете подсобным материалом.

— У-уу, нехорошая женщина, — пробормотал себе под нос.

— Вы чем-то недовольны, господин Стрижнев?

— Никак нет, госпожа профессор. Всегда рад помочь очаровательной женщине, и конечно же, своим сокурсникам.

— Подхалим, — прошептала Подольская и усмехнулась.

— Ну что вы, я от чистого сердца.

Глава 20

Уже через полчаса я молча матерился и подумывал: — «А стоит ли спасать Стеллу Яковлевну?»

После каждого отработанного на моей тушке заклинания, Подольская иронично кривила губы, показывая, что подобная учась постигнет каждого, кто будет проявлять безответственность по ее предмету.

Больно не было, скорее досадно. Стоять под молчаливые насмешки сокурсников оказалось неприятно. Многие сочли бы такое отношение к себе любимому насмешкой. Мне же было пофиг. Пожалуй, лучшей наградой стала мелькающая на губах профессора едва заметная улыбка. Пришлось даже покривляться немного, подыгрывая, чтобы хоть немного повеселить проректора.

— Макс, ты совсем больной на голову? — поинтересовалась Мария, когда мы вышли из аудитории.

— В смысле?

— В прямом. В следующий раз нормально выполняй задания, а то эта стерва что-нибудь еще более зверское придумает.

— Не преувеличивай и не называй Подольскую стервой. Нормальная она.

— Чего? Макс! Да все от проректора в ужасе. Мало того, что про нее всякие страшилки рассказывают, так еще и выглядит как настоящий мертвец. Может она зомби?

Ага, — поддакнул Егор, а на инвалидном кресле сидит, укрыв ноги одеялом, потому как они не человеческие, а козлиные с копытами, как у демоницы.

— А-ха-ха, большего бреда я еще не слышал. Вы действительно верите в эту чушь?

Мария пожала худыми плечиками.

— Почему бы и нет. Всякое в мире случается, даже то, что кажется невозможным, — Скорее всего за закрытыми дверями проректор прыгает как козочка, а инвалидное кресло — это составляющая ее образа, чтобы пугать нерадивых студентов.