Отпуск

Наша уборка закончилась уже затемно, и последнее, что я сделал, прежде чем рухнуть на свою старенькую софу, это вытащил холодильник к стоящим во дворе мусорным бачкам, предварительно обмотав его веревкой и нацарапав на дверце: «Не открывать, опасно». Однако когда это подобные предупреждения останавливали русского человека, а? Вот и сейчас, судя по дикому воплю, раздавшемуся часа в три ночи и сопровождаемому такими оборотами речи, что Батон кинулся искать ручку и листок бумаги, дабы законспектировать эти выражения, мое предупреждение явно прошло, так сказать, «мимо кассы». Я же лишь устало усмехнулся. День был трудным и суетным, но, как ни странно, я был рад, что вернулся домой, причем мне почему-то казалось, что и моя старенькая хрущевка была рада возвращению своего хозяина. Она так умиротворяюще потрескивала обоями и поскрипывала половицами, словно хоть как-то пыталась выразить свои чувства, хотя… хотя это скорее просто мои домыслы. Пожил в мире магии, где многие вещи имеют свою душу, насмотрелся и наслушался всякого, вот теперь и мерещится невесть что. И даже тот мужичок маленького роста, одетый в старинный кафтан, подпоясанный веревкой и с бородой не хуже, чем у Дорофеича…

Блин!! Я вскочил с дивана и вопросительно уставился на незнакомца, стоявшего у окна и с улыбкой смотревшего на меня.

– Ты кто?

– Дык, Пантелей, – неожиданно густым басом ответил мужичонка, поглаживая бороду. – Домовые мы…

– Домовые? – Я покосился на Батона, который с не меньшим удивлением смотрел на нашего нежданного гостя.

– Ага, – домовой кивнул и, по-хозяйски оглядевшись, добавил: – А я смотрю, ты наконец-то соизволил порядок в хате навести.

– Эээ… – Я замялся, не зная, как реагировать, и одновременно пытаясь ущипнуть себя, чтобы понять, не снится ли мне это.

Пантелей, видимо, это заметил и, ухмыльнувшись в бороду, сказал:

– Да ты, хозяин, не нервничай, меня специально тут за твоей избой присмотреть попросили, пока ты в странах заморских обитаешься.

– Кто попросил? – удивился я.

– Ну, про то мне неведомо, знаю только, что человек непростой и волхвовству древнему обученный. Он меня специально в деревне заброшенной нашел и сюда привез, чтобы я, значит, дом твой хоронил.

– Ясно.

Я мысленно усмехнулся, думая, что действовал явно кто-то из академии, только вот зачем?

– Что-то ты, Пантелей, не очень сильно о порядке тут пекся, все грязью заросло.

– Эх, хозяин, – ночной гость покачал головой. – Наслушался детских сказок. Мы, домовые, не уборкой заниматься тут поставлены, а избу от всякой прочей нечисти стеречь да уют в доме навевать, а грязь из хаты ты уж сам должен выносить. Понятно?

– Не очень, – честно сознался я. – Особенно про навевание уюта.

– Ну и ладно, неважно это. – Домовой прокашлялся. – Ах да, я что проявился-то до твоих очей. Человек тут нехороший приходил, правда, давно это было, седмиц десять назад, но предупредить я хозяина должон.

– А что это за человек был? – спросил я, понимающе переглядываясь с Батоном и вспоминая слова тети Гели о хорошо одетом незнакомце, что приходил пару месяцев назад.

– Дык откуда ж я знаю, – пожал плечами Пантелей. – Он у двери покрутился и заклад тайный колдовской оставил, что сигнал должен был дать о твоем возвращении, я, конечно, этот заклад обезвредил, но тебя решил на всякий случай предупредить, вот. Ладно, мне пора, спите давайте. – Домовой махнул на прощание рукой и, подойдя к батарее, растворился в воздухе.

– Спасибо, – пробормотал я вслед и, посмотрев на Батона, добавил: – Ох, не нравится мне все это…

Кот согласно кивнул и, натянув на голову простыню, изобразил некое подобие сгорбленной фигуры в монашеских одеяниях.

– Возможно… – Я почувствовал, как мурашки предчувствия, молчавшие все это время, встрепенулись и принялись активно тревожить мой копчик. – Возможно…

Глава 2, повествующая о суете сует и встрече со старым другом

Утро началось с назойливой мухи, которая упорно пыталась приземлиться мне на кончик носа, как бы я ни поворачивался. Даже зарывшись с головой под одеяло, я слышал ее настойчивое жужжание, которое упорно пробивалось сквозь дрему. В конце концов муха от меня отстала, но едва я стал погружаться в сладкие объятия сна, как возмущенный мявк Батона заставил меня открыть глаза и вопросительно посмотреть на отплевывавшегося кота.

– Залетела, гадость, – выпалил кот, с гневом смотря вслед оплеванной, изжеванной, но непобежденной мухе, что гордо удалялась в сторону открытой форточки.

– А вот рот не надо разевать, а то храпишь, аж люстра чуть не падает, – заметил я, потягиваясь и принимая сидячее положение.